Рэндал захотел стать волшебником в тот день, когда в замок Дун пришел странствующий чародей по имени Мэдок. Однако воспитывать в мальчике верность данному слову начали задолго до этого. Лорд Элайн, дядя Рэндала, никогда не произнес ни одного слова неправды, а у сэра Паламона, мастера военных искусств замка Дун и опытного учителя, превращавшего задиристых оруженосцев в доблестных рыцарей, а неуклюжих крестьян — в закаленных пехотинцев, были свои методы наказания лжецов и клятвопреступников.

Рэндал вздохнул, вспомнив сэра Паламона. «Он всегда предъявлял самые высокие требования. Ко всем и во всем. Если бы он увидел эту конюшню, то спустил бы с конюха шкуру».

Не в первый раз за время пути к востоку Рэндал поймал себя на мысли о том, что напрасно покинул родные края и замок Дун. Оставшись, он бы уже, наверное, стал полноправным рыцарем; сам сэр Паламон говорил, что у Рэндала блестящие задатки.

«Но нет, мне вздумалось стать умнее всех. Меня не устраивало жить в беззаботности и довольстве до конца моих дней».

Еще одна охапка навоза полетела с вил через плечо.

«Мне захотелось понять тайны Вселенной».

Рэндал вдохнул воздух через рот — дышать носом было невозможно из-за невыносимой вони — и утер со лба пот, заливавший глаза.

— Тайны Вселенной, как же! — вслух пробормотал он — Как раз сейчас я стою по колено в тайнах Вселенной.

Эта мысль развеселила Рэндала, и он хихикнул. Но, глотнув пыли, поперхнулся и закашлялся. Он подошел к раскрытой двери и выглянул на свежий воздух, в залитый солнцем двор таверны. Кашлял он так громко, что не услышал, как за спиной зазвенела упряжь, затопали копыта — в ворота постоялого двора въехали трое всадников.

Рэндал поднял глаза. Кавалькада возвышалась над ним, заслоняя солнце. Сквозь слезы, выступившие на глазах, Рэндал сумел разглядеть лишь бурный вихрь ярких красок. Когда приступ кашля миновал, он услышал грозный голос, ревевший прямо в ухо:

— Эй, мальчишка! Конюшонок! Говорят тебе, расседлай и накорми лошадей!

Рэндал повернулся к говорившему — это был юноша всего на год или два старше него самого. На юноше красовались рыцарские шпоры, перевязь и цепь, рука в перчатке покоилась на эфесе длинного меча.

«Вот, значит, каких молокососов нынче посвящают в рыцари, — подумал Рэндал. — Сэр Паламон не зря говорил, что нынешнее благородное сословие катится под откос».

Заметив, что Рэндал окидывает его оценивающим взглядом, юноша нахмурился.

— Попробуй только посмотреть на меня так еще раз, наглый мальчишка, и я тебе глаза выколю! А ну, займись лошадьми, и побыстрее — если с них хоть один волосок упадет, ты поплатишься жизнью!

Он швырнул Рэндалу поводья. Тот отвел взгляд, взял лошадей под уздцы, решив оставить свои мысли при себе. Тут подбежал постоянный конюх «Василиска» — тот самый, у кого Рэндал числился в помощниках. Рассыпаясь в льстивых уверениях, он подобострастно раскланивался перед важными господами.

Как бы ни стремился конюх выказать усердие, почти вся работа легла на плечи Рэндала. Он прогулял лошадей, обтер их и вычистил. Едва он управился со всем этим, конюх велел ему принести свежей соломы и задать лошадям сена. Когда с делами было покончено, солнце уже почти село, и Рэндалу пришлось помогать слугам закрывать ворота постоялого двора.

За крепкими деревянными воротами, запертыми на тяжелый засов, постоялый двор скорее походил на крепость, чем на гостеприимное убежище для путников. Однако гости, запертые внутри, не жаловались — в те дни честные люди не бродили по дорогам ночами. Старики рассказывали, что в былые годы, когда был еще жив Великий Король, в стране было куда спокойнее — одинокий путник мог пройти все королевство из конца в конец с полным мешком золота и не встретить по дороге ни одного вора, даже дикие звери прятались в самых глухих лесах.