– Ну вот, еще год продержаться, а потом отдайте его в спецшколу, физико-математическую. Туда все еще по знаниям принимают. Там и учителя не дураки, и дети посерьезнее и поумнее.

– Думаете, получится?

– А чем вы рискуете?

– Спасибо вам! – Елена слабо улыбнулась, извинилась за задержку и поменяла Надежде набалдашники, про которые она за разговором чуть не забыла.

Казалось бы, она не узнала сегодня ничего особенного. Ну, работал пожилой архитектор над очередным проектом, но не успел его закончить по самой уважительной из всех причин. Смерть поставила точку в его карьере.

Ну, незадолго до своей смерти этот архитектор обсуждал свой проект с каким-то молодым знакомым. Может быть, тот что-то ему посоветовал, о чем-то рассказал.

Но потом какой-то человек сфотографировал чертежи и записи на песке, а затем стер их – почему?

«Да мало ли почему! – перебил Надежду ее внутренний голос. – Тебя это совершенно не касается!»

Этот внутренний голос был удивительно похож на голос мужа Надежды Сан Саныча. Как и Сан Саныч, этот голос был рассудительным, здравомыслящим и законопослушным, как и Сан Саныч, он всегда пытался удержать Надежду от всевозможных опасных авантюр и частных расследований. И Надежда Николаевна к нему прислушивалась так же мало, как к мужу.

То есть мужу она, конечно, не возражала, чтобы сберечь мир в семье, но тайком занималась своими расследованиями, потому что без них жизнь казалась ей скучной и пресной, как итальянская бездрожжевая лепешка, какие продаются в любом супермаркете. Если такую лепешку начинить чем-нибудь острым и пряным, получается довольно вкусно, но без начинки есть не станешь.

– Тебя это тоже не касается! – ответила Надежда Николаевна внутреннему голосу, причем ответила вслух.

Раньше на нее непременно покосился бы кто-нибудь из пассажиров маршрутки – мол, тетка совсем сбрендила, разговаривает сама с собой. Но теперь это никого не удивляет – подумаешь, разговаривает человек по телефону, используя беспроводную гарнитуру…

Зато сама Надежда оторвалась от занимавших ее мыслей и выглянула в окно. И с удивлением увидела, что едет по Большому проспекту Васильевского острова.

«Господи, как меня сюда занесло?» – подумала она удивленно.

«Меньше надо думать о посторонних вещах!» – ехидно ответил тот самый, занудный и рассудительный, внутренний голос.

– Остановите! – крикнула Надежда Николаевна водителю и устремилась к выходу.

– Спишь, да? – проворчал тот, подруливая к тротуару. – Спать дома надо…

Надежда его не слушала. Она уже шла по тротуару, разглядывая красивое здание с большими полукруглыми окнами в первом этаже и с мозаичной надписью по фасаду, в старой орфографии: «Аптека доктора Вильгельма Пеля и сыновей».

– Так вот куда меня занесло! – проговорила Надежда (снова вслух). – Видно, подсознание сыграло со мной шутку! Я думала про эту аптеку, вот и заехала сюда…

Она завернула за угол и остановилась как вкопанная.

За углом был тихий переулок, куда выходила боковая стена аптеки. Здесь же были запертые железные ворота, которые вели во двор.