Лин Картер. Башня Медузы
1. КАРЛИКИ СМЕРТИ
Это случилось на Жа, планете джунглей, где зловещего вида маленькие желтые человечки в конце концов нагнали землянина по имени Кирин. Он наткнулся на них в переулке, на задворках постоялого двора — того самого, в котором звездные бродяги обычно отдыхают между перелетами. Была ветреная ночь сезона дождей. В черных небесах непрерывно сверкали молнии, и девять лун планеты Жа тускло маячили, затянутые густыми испарениями. Тугие струи дождя хлестали по красным джунглям, обступившим расчищенную от леса площадку с выстроенным на ней небольшим торговым космопортом. Потоки воды громыхали по пластиковым крышам домов, складов с товарами, служебных строений и, стекая на землю, превращали узкие, петлявшие между домами улочки в мерцающие реки скользкой грязи. Ослепительные вспышки молний голубоватым светом играли на гладкой, плавно изогнутой поверхности космических кораблей, высившихся на взлетной площадке в стороне от поселка. Заостренными вершинами они, подобно снарядам, врезались в разбушевавшееся небо. На выжженном реактивными двигателями поле завывал резкий ветер, под напором которого сотрясались стенки диспетчерской. Возведенная на гигантских стальных подпорках-ходулях, она как бы парила над землей среди мрака, дождя и ветра. Кирин был высокого роста и скорее худощавым и жилистым, чем крепко сбитым с выпирающей мускулатурой. На хмуром, непроницаемом лице с вечной насмешливой улыбочкой выделялись черные глаза — умные и хитрые. Его волосы были необычного темно-рыжего цвета — кельтская кровь, унаследованная от отца; от матери же — женщины иберийского народа — ему достался смуглый оттенок кожи. Словом, это был сильный человек, гибкий, быстрый, точный в движениях, каким обычно бывает атлет. Женщины находили его дьявольски привлекательным, и летели к нему как пчелы на мед. Возможно, под маской иронии и насмешки они своим непостижимым чутьем угадывали холод и горечь одиночки, составлявшие суть его жизни. Противостоять такому вызову было выше их сил: они не были бы женщинами, если бы не жаждали растопить эту застывшую глыбу льда, Но пока что ни одна не преуспела в этом деле. Кирин знал много женщин, однако он так и не испытал чувства любви. Что, к слову сказать, было и к лучшему, принимая во внимание рискованное занятие, которое он для себя избрал. Кирин был вором. Таких, как он, было множество в то смутное, тревожное время затянувшегося междуцарствия, когда старая империя уже рухнула, а новая еще не поднялась и не окрепла. За первые тысячи лет после прорыва в космос человек перепробовал не одну модель устройства общества. Самой жизнеспособной оказалась мощная Каринская империя. Она просуществовала целых шесть тысячелетий и включала в себя большинство звезд этой части галактики. В конечном счете она прогнила изнутри и не устояла против яростных атак варваров с Периферийного кольца. С оглушительным грохотом, вся объятая пламенем междоусобных войн, империя рухнула, и вместе с ней завершился величайший опыт человечества по созданию жестких властных структур. С ее падением из жизни людей ушло почти все, что входило в емкое понятие «цивилизация». Торговля и общение между планетами пришли в упадок, былые связи прервались. Миры оказались разобщенными. Совершенные машины — плод мысли десятков поколений — разрушились, а сами науки превратились в бессвязный набор полузабытых формул. Одно за другим созвездия погружались во мрак варварства. Возродилась магия, были воссозданы копии таинственных инструментов далеких, легендарных предтеч, чьи аппараты, недоступные разуму смертного, созданные для жизни длиною в вечность, подчинялись лишь мысленному приказу человека. Вместе с магией появились колдовство, различного вида суеверия, воскресли давно забытые мрачные культы поклонения богам зла. Разочарованным жизнью циникам вроде Кирина казалось, что цивилизация окончательно погублена: власть повсюду попала в руки людей, неразборчивых в средствах, с холодным и жестоким сердцем — тех, у кого хватило решимости, силы и коварства схватить эту власть и удержать. |
