Но тут мы обращаем внимание на фразу, брошенную в самом начале одним из сыщиков Скотланд-Ярда и ставшую подзаголовком: «В этих действиях есть регулярность, которая не могла быть запланирована человеком.» И вспоминаем, что есть ведь и еще одна версия событий, научная. Или скорее, философская. И тогда, в поисках хоть какого-то ответа на поставленный вопрос whodunit, «кто-это-совершил?» — обращаемся к рассуждениям доктора Сисса. А тот утверждает, что человек тут ни при чем. Не было никакого преступления, «никто-этого-не-совершал», вернее сказать, «это-совершил-Никто», nonedunit. Полицейские столкнулись не с преступлением, а с неизвестным явлением природы. Доктор Сисс в происходящем подмечает те факторы, на которые просто в силу специфики уголовного расследования никак не могли обратить внимания полицейские — например, на изменения температуры и погодных условий, на «ареал распространения» загадочных явлений: «Феномен имел место в границах острова. Это помогло мне уточнить коэффициент моей формулы, поскольку уровень заболеваемости раком в пределах острова переходит к уровню заболеваемости в окружающих районах не скачкообразно, а постепенно…» Согласно его теории, все страшные происшествия, в действительности обусловлены редчайшим сочетанием вполне естественных и нисколько не пугающих факторов: «Я ничего не хочу сказать, кроме того, что вытекает из статистического анализа».

Преступления нет — есть лишь редкое, но вполне вероятное сочетание множества природных факторов. Выслушав теорию Сисса и так и не раскрыв загадочного преступления, инспектор Грегори, в какой-то степени антипод или двойник ученого, говорит: «Что, если мир — не разложенная перед нами головоломка, а всего лишь бульон, где в хаотическом беспорядке плавают кусочки, иногда, по воле случая, слипающиеся в нечто единое? Если все сущее фрагментарно, недоношено, ущербно, и события имеют либо конец без начала, либо середину, либо начало? А мы-то классифицируем, вылавливаем и реконструируем, складываем это в любовь, измену, поражение… мы и существуем частично, неполно. Наши лица, наи судьбы формируются статистикой, мы случайный результат броуновского движения… незавершенные наброски, случайно запечатленные проекты… История — картина броуновских движений, статистический танец частиц, которые не перестают грезить об ином мире…»

Статистика вместо дедукции, хаос вместо объяснимого мира, законы больших чисел вместо исключительных событий… Такова принципиально новая черта идеологии поджанра nonedunit. Вновь перед нами виновник преступления, которого невозможно ни призвать к суду, ни арестовать ни даже просто обвинить, услышав признание… Впрочем, в данном случае главный «сыщик» — доктор Сисс (именно он герой, полиция, как и полагается классическому детективу, лжегерой, поначалу не принимающий всерьез рассуждения Сисса, но потом вынужденная поверить в них, поскольку другого объяснения нет), доктор Сисс не испытывает никакого желания «загнать преступника в угол», ибо для него «преступник» — в отличие от преступника в обычном детективе — объект исследования. Соперничают они лишь в сфере научной.

Прежде чем закончить с «Расследованием», хочу заметить, что это относительно раннее произведение содержит целый ряд своего рода набросков, прорисованных в книгах более поздних, в частности, знаменитом «Солярисе». Так например, сцена с дергающимся, пытающимся вылезти из окна мертвецом получила развитие в том же «Солярисе», в весьма эффектной сцене из доклада Бертона — об огромном голом младенце, судорожно дергавшемся посреди океана. Пара Грегори — Шеппард своего рода предтеча пары Крис — Снаут, а их диалоги очень похожи на диалоги героев «Соляриса»: монологи «познающего» Криса-Грегори и суховатые, окрашенные пессимизмом реплики усталого «кое-что-познавшего» Снаута-Шеппарда; д-р Сисс же, одержимой страстью к точной науке, напоминает д-ра Сарториуса…

Из этой аналогии можно предложить и еще одну разгадку событий из «Расследования»: перемещение трупов — своего рода позывные, попытки Контакта.