Однако дом находился в хорошем состоянии, и из всех труб шел дым.

Джек вошел через фронтон; и внутри оказались комнаты, все пустые, но частично обставленные, чтобы человек мог там жить; и в каждой был пылающий очаг, возле которого человек мог согреться, и стоял накрытый стол, где он мог поесть. Но Джек нигде не видел ни единого живого существа; только останки чьей-то трапезы.

«Это дом для странников», сказал Джек. «Но земля здесь, должно быть, слишком болотистая, поскольку при каждом шаге здание трясется».

Он провел в доме некоторое время, а потом ощутил голод.

Тогда он взглянул на еду и поначалу испугался; но он обнажил меч и в сиянии меча стало ясно, что продукты хороши. Тут он набрался храбрости, чтобы сесть и перекусить, после чего окреп телом и душой.

«До чего странно», подумал он, «в колдовском доме оказалось столько вкусной еды».

Пока он ел, в ту комнату вошел его дядя, и Джек до того испугался, что выхватил меч. Но дядя был необычайно добр, присел с ним за стол и похвалил его за то, что он взял меч. Никогда прежде им не было так хорошо вместе, и Джек был полон любовью к этому человеку.

«Это было очень хорошо», сказал ему дядя, «взять меч и прийти в Старый дом; мудрая мысль и храбрый поступок. Но теперь ты счастлив; и мы можем вместе вернуться домой к обеду».

«Нет, дядюшка, нет!» сказал Джек. «Я еще не счастлив».

«Как!» воскликнул дядя. «Ты не согрелся у огня? Тебе не понравилась эта еда?»

«Я вижу, что пища очень недурна», сказал Джек; «но все это не доказывает, что люди должны носить оковы на правой ноге».

И тогда призрак его дядюшки закулдыкал, как индюк.

«О Юпитер!» воскликнул Джек, «неужели он и есть волшебник?»

Его руки опустились и сердце замерло в груди, поскольку он любил дядюшку; но он поднял меч и ударил призрака в голову; и призрак громко закричал голосом дяди и упал на землю; и маленькая бескровная белая тварь выбежала из комнаты.

В ушах у Джека звенело, и коленки его дрожали, и совесть его была неспокойна; но он все равно не терял присутствия духа, и оттого пробудилась в душе его жажда крови того чародея. «Если оковы должны пасть», сказал он, «мне нужно пройти через все это, а когда я вернусь домой, то увижу своего дядю танцующим и поющим».

И он отправился в погоню за бескровной тварью. В пути он встретил призрак своего отца; и отец сердился, и кричал на него, и напоминал о сыновнем долге, и предлагал ему вернуться домой, пока еще есть время. «Ведь ты еще можешь», сказал он, «прийти домой к закату. И тогда все будет прощено».

«Видит Бог», сказал Джек, «я боюсь твоего гнева; но все же твой гнев не доказывает, что люди должны носить оковы на правой ноге».

И тогда призрак его отца закулдыкал как индюк.

«Святые небеса!» вскричал Джек. «Это опять волшебник!»

Кровь, казалось, застыла в теле, и руки его предали, поскольку Джек любил своего отца; но он все же поднял меч и вонзил его в сердце призрака; и призрак громко закричал голосом его отца и упал на землю; и маленькая бескровная белая тварь бросилась прочь.

В ушах у Джека звучал этот крик, и душа его затмилась; но теперь в ней пробудилась ярость. «Я сделал то, о чем не осмеливался и подумать», сказал он. «Теперь я пойду до конца или погибну. И когда я вернусь домой, молю Бога, чтобы это оказалось сном. И тогда увижу своего отца танцующим и поющим».