Я пробил его доспех духа чёрной молнией и кулаком отправил в нокаут. И сразу же развернулся, создавая щит, в который ударилась волна. Противник что-то замычал и кинулся ко мне.

А вот теперь мне удалось пробить его на эмоции, только не ясно, почему он мычит, а не кричит.

Противник начал закидывать меня ветряными серпами, но я просто уклонялся от них, потихоньку приближаясь к нему.

Гнев — не та эмоция, которая должна быть у воина во время сражения. Подтверждение этому то, что он не может по мне попасть. Когда я оказался уже практически около него, он неожиданно резко опустил руки вниз, ударяя кулаками по асфальту, создавая воздушную волну.

Я просто прыгнул вверх и приземлился позади противника. Он нервно водил головой из стороны в сторону, пытаясь найти меня. Наконец, он видимо догадался, потому что сперва замер, а потом начал медленно оборачиваться.

— Бу! — произнёс я, когда он увидел меня.

Он вскрикнул и упал на асфальт, а потом начал отползать от меня.

— Ну что, будешь говорить или как? — я начал медленно приближаться к нему.

Противник вдруг посмотрел на своего лежачего коллегу, потом на меня и неожиданно чем-то хрустнул во рту.

Скотина!

Я рванул к нему, но было уже поздно. Он отравил себя ядом.

Заметив, что второй просыпается, я подбежал к нему, срывая бандану с лица и открывая рот. Впрочем, тут же отпустив его, так как разговорить его всё равно не получится. У него был вырван язык.

Противник посмотрел на своего товарищу, замычал и заплакал, ползя к нему. Я не мешал ему, так как вновь услышал сигналы полицейских машин.

Добивать противника нет смысла, информации от него я тоже не узнаю никакой, так что пора бы и сваливать отсюда подальше. Нет желания оказаться свидетелем поэтому делу.

Меня, конечно же, задержать не имеют права, но всё же мне эта головная боль сейчас не нужна.

Я прошёлся по переулкам и, выйдя подальше от того места, вызвал такси. На этот раз повезло, таксист попался молчаливый, который быстро домчал меня до отеля.

Расплатившись, я вышел и пошёл к лифту. В холле находились полицейские, которые приглядывались ко мне, но увидев печатку, тут же теряли интерес.

На нашем этаже тоже было людно, возле номера стояли полицейские и посетители отеля. Заметив меня, один из полицейских подошёл ко мне.

— Сергей Вяземский? Не уделите ли вы мне пять минут вашего времени?

Глава 20

Частичка

Сибирь, неподалёку от разлома «А» ранга

Анна Державина была не в духе. И это ещё мягко сказано. Проводив злым взглядом группу, с которой она ходила в разлом «А» ранга, она вздохнула.

Им не удалось закрыть его с первого раза и это её бесило. Ей жутко не нравилась эта часть Сибири, где кругом снег, и она хотела поскорее покинуть её, чтобы вернуться к своим увлечениям.

Анна задержала взгляд на Яне Дубровской, которая, судя по виду, о чём-то сосредоточенно думала. Какое-то время разглядывая девушку, Анна вновь вздохнула и отвернулась. Прежнего не воротишь.

Не зная, куда деть своё раздражение, девушка решила полететь к дяде. Он всегда мог найти с ней общий язык и это именно он занимался её воспитанием всё время, практически с самого её рождения.

Добравшись до личного дирижабля, девушка отдала команду экипажу и пошла в свою каюту, где с удовольствием скинула шубу с чешуйками виверны.

Ей не нравилось таскать такое, но эта шуба, благодаря чешуйкам — хорошо защищала, как от холода, так и от атак противников.

Посмотрев на неё, девушка поморщилась. Как такое вообще возможно, что в снегах открывается разлом в ледяную пустошь, вот только температура там минус пятьдесят? Видимо, это природа разломов так издевается.

Подойдя к тумбочке, Анна какое-то время перебирала книжки, а затем с улыбкой достав одну из них, легла на кровать.