Зачем? Устранить конкурента? Сколько за ее голову платят? Сумма должна была быть колоссальной, она имела некоторое представление. Но Дэвид не выглядел тем, кто нуждался в деньгах. Софи имела возможность составить о нем мнение. Азарт? Вызов?

Она не знала, что руководило этим мужчиной. Не сейчас. Не в этом вопросе.

Все, что знала Софи — это то, что выхода у нее не было.

Дэвид стоял возле надстройки лестницы над крышей. Он зайдет за нее, до того, как пуля из ее винтовки долетит до цели. Она не успеет сделать второй выстрел. Он — успеет ответить. Бастет нашла того, кто был сильнее. Теперь — проиграть было не стыдно.

Резко выдохнув, не понимая выражения его лица, с которым мужчина на соседней крыше ждал ее действия, словно предоставив Софи возможность самой принять решение, как ей хотелось бы умереть, она нажала на курок, целясь в кабинку, у которой тот стоял. Зная, что он поймет, что Бастет признает поражение, кем бы Дэвид, раздери его бес, ни был.

И, не глядя больше в прицел, Софи отвернулась, поворачиваясь к нему спиной.

Опустила голову, не задумываясь уже над тем, что подставляет затылок и, упираясь ладонями в парапет ограждения, закрыла глаза, набирая воздух в легкие.

Он — был сильнее. Она ведь знала это.

Однако было неправильное что-то во всем этом…

Прошло больше пяти секунд, а выстрела не последовало. Отчего он медлит? Софи не верила в милосердие. Его среди наемников не было. И их ночи ничего не значат в этом. Не для него. Не для таких, каким был Дэвид.

Тэд убил бы ее, доведись им оказаться по разные стороны прицела. Если бы Софи позволила. А этот мужчина был во стократ опасней ее учителя. Но она догадывалась, на что шла, когда возвращалась ночью в клуб. Хотела рискнуть и проиграла. Се ля ви…

Она видела выражение лица Дэвида в окуляре цифрового прицела — не было никаких сомнений, что мужчина пришел сюда за смертью. Так, отчего же, она еще дышит?

Резко обернувшись, она уставилась на соседнюю крышу, с удивлением и… опустошенностью (?), понимая, что кроме трупа — там никого не было.

Он ушел.

Посчитал ее слишком легкой добычей? Недостойной затраченных усилий? Не заслуживающей выстрела?

Даже выругаться желания не было. Стало все равно.

Она не сможет больше работать. Коль уж на нее вышли сразу двое, выйдет и третий. И задание, очевидно, было чистой воды подставой, чтобы облегчить задачу ее убийцам.

Он не мог не понимать этого. Не знать, что смертный приговор Бастет уже подписан.

Его выстрел решил бы все быстро. Теперь же, у нее не было ни шанса на спасение, ни легкой смерти.

Дьявол! Она почти рассердилась на него!

Только…это не было превалирующим.

Опустошенность затапливала ее, сковывая все внутри холодом, там, где, казалось бы, так давно ничего не должно было быть.

Она так устала. И не видела выхода — просто потому, что его не осталось. И бороться больше сил не было. Бастет искала и нашла более сильного, того, кому проиграть не было слабостью. Но он посчитал ее недостойной подобного исхода, обрекая на более сложную смерть.

Что ж, у Софи был иной выбор.

Не задумываясь, отчего к опустошенности и привычному безразличию, примешивается странная боль и обида. Не задаваясь вопросом, что заставляет ее закусывать губу и обжигает щеки влажным касанием под ледяным ветром, Софи легко вспрыгнула на парапет, испытывая полную уверенность, что сегодня смерть примет ее, а не убежит с улыбкой.

Раскинув руки, Бастет сделала шаг, с удивлением понимая, что ни черта не видит, из-за странной пелены, затягивающей глаза, из-за слез, от которых отвыкла так давно.

Ветер был слишком сильным. Не стоило этого делать тут, на таком доме. Но, какого черта, ей уже дрейфить?

Софи сделала глубокий вдох и, улыбнувшись, запрокинула голову, глядя в пасмурное небо.