Кубики льда тихо звякнули о стекло стенки стакана, но этого не было слышно за музыкой, которая все еще звучала, продолжая набираться интенсивность, как и ее танец. Просто он слишком привык замечать мелочи и детали, потому и отметил этот факт.

Девушка кивнул на его приветствие, совершая очередное, довольно непростое для нетренированного тела движение, почти скручиваясь по вертикали. И он, снова удивился, насколько гармонично она сливалась с нотами, извлекаемыми ди-джеем этого зала.

Черт! Крошка, определенно, была взрывоопасной. И это его возбуждало, добавляя режущую грань в желание. Как раз то, чего ему не хватало в последнее время, чтобы развеять скуку и хандру.

Короткая юбка платья в очередной раз задралась, когда она, уже не закрывая глаз, удерживая контакт их взглядов, прошлась своими ладонями по бедрам, повторяя их очертания, заставляя кровь быстрее и яростней бежать по его венам. А потом, ее пальцы скользнули по ткани, словно лаская свой живот через тонкий шелк, плавным движением обвели высокую и полную грудь и, поднявшись вверх, они погрузились в темные, чуть влажные от танца, пряди. Она откинула голову, продолжая ладонями обхватывать свою шею и затылок, и медленно, томно обрисовала головой круг, чуть прикрыв глаза, но, не отпустив его взгляда.

Его чресла запульсировали, требуя удовлетворения жажды, которую она разожгла в нем этим танцем.

И в этот момент, отыграв последний аккорд, музыка оборвалась.

Окружающие наблюдатели взорвались одобрительными возгласами и аплодисментами, но девушка не очень обращала на это внимания. Развернувшись к стойке, за которой стоял довольно улыбающийся ди-джей, она послала парню воздушный поцелуй. А после, снова обернулась, и вопросительно, с вызовом, вздернула бровь, словно провоцируя его.

Это только усилило желание, бурлящее у него в крови. Сделало острее предвкушение того, что, несомненно, сейчас будет между ними. Он всегда получал желаемое. Любым путем. А эта крошка сумела привлечь его.

Сделав один шаг вперед, ставя стакан на широкий поручень, оттерев всех, кто порывался опередить его, он протянул руку, предлагая девушке помощь. Она приняла ее, все с той же, вызывающей, чуть нахальной улыбкой.

Он не спрашивал ее имени. Она не задавала подобных вопросов ему. Оба знали, чего желают в эти минуты — горячего, немедленного, неистового секса. Их не интересовали всякие мелочи. Только тело на теле, кожа на коже, его руки на ней, ее ладони, скользящие по нему, его плоть в ней…

— Не хочешь прогуляться на верхний этаж, детка? — Он не сомневался, что его предложение ясно читается в хриплом и низком голосе.

— Ммм…, - язычок скользнул, увлажняя губы. Она тяжело дышала после танца. — Весьма заманчиво.

Крошка кивнула, не противясь, когда его ладонь сильно сжала ее пальцы, чуть притягивая к крепкому телу за руку.

Он начал целовать ее, сминая губы жарким, неистовым, требовательным поцелуем еще до того, как они дошли по небольшому коридору до лифта, соединяющего офисный этаж, на котором располагался его кабинет, с основным помещением клуба. Его губы давили, требовали капитуляции, но она не сдавалась, и сама шла в наступление, дразня его своим язычком.

Однако он привык доминировать во всем, и не был бы собой, допусти подобное, пусть неожиданно, и понравилась ему такая дерзость, а потому, прижав ее к стене, в ожидании, когда приедет кабинка, он обхватил ее затылок рукой, и чуть надавил языком, требуя, чтобы она открыла рот для него.

Крошка подчинилась, с легким смехом, прерывающимся тяжелым, возбужденным дыханием, впуская его язык. Тут же воспользовавшись этим, он жадно припал к ее рту, словно хотел забрать дыхание у нее, заменить его собою.

— Не думаю, что хочу сдерживаться до кабинета, детка, — его губы ласкали ее, его язык дерзко и напористо входил меж ее губ, в таком же ритме, в котором, в самое ближайшее время, его плоть будет погружаться в ее лоно.