– Это с какой стороны посмотреть, – прищурился Данилов. – За то, что выпил после смены – не по делу, а вот если принять во внимание другие обстоятельства…

– Вова! – Эдик предостерегающе поднял вверх руку. – Я не люблю обсуждать личную жизнь своих друзей. Даже с ними. Это очень тонкая сфера, в которую посторонним лучше не лезть!

– Боишься, что опрокину на тебя чайник? – Данилов покосился на полупустой чайничек с заваренной барменом травой.

– Нет, просто следую своим принципам, – твердо ответил Эдик. – Могут у меня быть принципы?

Официантка принесла новый графин.

– Спасибо, – поблагодарил Данилов, принимая графин у нее из рук.

Наполнив рюмки, он поставил графин в центр стола, словно проводя границу между собой и собеседником и ответил:

– Не могут, а должны. Без принципов человеку нельзя! За принципы!

– За принципы! – поддержал Эдик.

– Собственно говоря, я не собирался обсуждать с тобой свою личную жизнь, – сказал Данилов. – Мне просто хочется поговорить с тобой о чем-то хорошем, только я сам не знаю, как начать этот разговор…

Эдик внимательно слушал его, позабыв про чанахи.

– Бывает так – встретишь человека и сразу понимаешь, что это хороший человек. Понимающий, думающий. А бывает и наоборот. Вот когда я впервые увидел на подстанции Бондаря, то у меня не было сомнений, что он – козел! И я не ошибся.

– Ты классно его ошпарил, поделом.

– Это я так, спонтанно. Почувствовал вдруг, что если никак не отреагирую, то никогда не прощу себе этого. С другой стороны, понял, что если отреагирую, то буду выглядеть… мягко выражаясь – забавно. Вот и пришлось разыграть случайную оплошность. Опять же – и душу потешил, и от выговора уберегся. А то и от тюрьмы. Бондарь – гнилушка, выбей я ему пару зубов, он тут же бы в милицию с заявлением побежал.

– Такой может, – подтвердил Эдик. – Ты все сделал правильно.

– Вот! – Данилов повысил голос. – Вот о чем я хочу поговорить. О том, что правильно и что неправильно. Но не глобально – абстрактно, а применительно к моей жизни. Это не противоречит твоим принципам?

– Нет.

– Прекрасно! Тогда слушай… Когда-то, в далекие студенческие годы, когда жизнь казалась сплошным праздником, у меня была девушка… Есть варианты ее имени?

– Гюльчатай Абдурахмановна ибн Хоттаб? – не раздумывая, сказал Эдик.

– Допустим, – согласился Данилов. – Хотя для удобства можно назвать ее… ну хотя бы Еленой. Так вот, мы с Еленой любили друг друга и все у нас было хорошо. Ты ешь, ешь, а то остынет. Я долго говорить буду.

Эдик послушно начал уплетать чанахи.

– Нельзя ли принести нам всякой мясной нарезки? – Данилов отвлекся на официантку, так кстати подошедшую к столу.