Одним словом, «помыслив коллективным разумом», решили мы, что заявлять об утере удостоверения пока не стоит. Свой чан с дерьмом я выхлебать еще успею, а пока надо отправляться в командировку без удостоверения. Глядишь, оно и найдется, может, кто из местных жителей его обнаружит. И принесет в часть на КПП. Такие случаи в прошлом уже бывали. Хуже, конечно, если оно попадет в лапы к иностранным шпионам и впоследствии все это вскроют наши доблестные органы контрразведки, но ребята сказали, что всегда можно сделать вид, что удостоверение в поезде украли из кармана кителя по пути следования в командировку. Короче говоря, решили хай не поднимать.

И вечером того же дня в омерзительнейшем настроении я сел в поезд и убыл в маленький украинский городок, размышляя, как это, интересно, я буду представляться там, в незнакомой мне части. Ехал я на некий военный завод, куда уже прибыла группа арабских офицеров из одной полудружественной нам страны. Они должны были там перенимать опыт по ремонту какой-то воинской техники. А я должен был оказывать им в этом процессе посильную помощь.

Завод, кстати говоря, считался секретным объектом, но я этого обстоятельства по прибытии не заметил. Поскольку на проходной документы у меня не спросили, а удовлетворились лишь тем, что я был в офицерской форме. То есть не завод, а раздолье для шпионов.

Группу арабских товарищей я принял, познакомился с ними, а старший группы, подполковник по имени Али, сразу сказал, что у него есть ко мне важное дело, и предложил мне пойти вечером в ресторан. Но я ответил, что еще пока не устроился и все важные дела мы решим немного позднее. И направился к начальнику местного особого отдела – мне положено было поставить его в курс о своем прибытии в соответствии с некоторой спецификой нашей работы.

Начальник местного особого отдела мне сразу очень понравился. Он носил майорские погоны и странную фамилию Плашечка. И буквально по глазам я мгновенно определил в нем своего парня. Он мне тоже очень обрадовался, сказал, что всего два месяца назад вернулся из Афганистана, что относится к военным переводчикам очень даже хорошо, и тут же ненавязчиво предложил выпить. Я согласился и после первой бутылки, когда мы уже перешли на «ты», сообщил товарищу майору о той беде, которая случилось с моим удостоверением. Причем врать про кражу в поезде не стал, а рассказал все как было – доверился, так сказать.

Майор Плашечка в проблему вник, уверил, что пропуск мне сделает безо всяких вопросов, поскольку на шпиона я никак не похож, и во время распития второй бутылки (он их доставал из служебного сейфа) поделился оперативной информацией, согласно которой в группе арабских товарищей находится некий резидент их разведки, прибывший в Советский Союз под личиной обычного офицера, и что наша задача – выявить этого резидента, идентифицировать, разоблачить и желательно на чем-нибудь поймать с поличным. Я ответил, что проблем не вижу. После чего мы продолжили выпивать.

И так мы друг другу понравились, что пили не останавливаясь, по-моему, дня два. Потому что сейф у Плашечки был безразмерным. А осиротевшая арабская группа вместе с предполагаемым резидентом бесцельно бродила по секретному заводу и по городку, вызывая недоуменные взгляды местных жителей. Когда я наконец сумел вырваться из цепких лап майора Плашечки и, слегка придя в себя, навестил старшего офицера арабской группы, тот сразу озадачил меня своей большой и насущной проблемой, заявив, что очень хочет познакомиться с какой-нибудь русской женщиной или украинской – это ему без разницы, что он находится в Советском Союзе уже третью неделю и что такое длительное воздержание может быть крайне опасно для его здоровья.

Надо сказать, что этот подполковник по имени Али красотой не отличался. Мягко говоря. Был он маленьким, лысым, пузатеньким, черным и к тому же еще курносым.