Вот ведь подстава! Мало мне одного Жбана…

— Ну же, народ! — подбадривал зазывала. — Осталось всего одно место! О, вы поглядите! А не староват ли ты для таких забав, папаша?

Велесов, мрачно сдвинув брови, молча вошёл в круг. Хмыри из «Ушкуйника» потеснились, с опаской поглядывая на него. Они его явно знали. Один аж с лица сменился — кажется, здорово труханул.

Демьян вышел в просторной домотканой рубахе с широким, приоткрывающим ключицы воротом. Мощный, кряжистый, как дуб, он совсем не выглядел стариком, так что подначки ведущего были мимо. Возраст выдавали разве что морщины да седина в волосах, но даже по ним было непонятно — семьдесят ему, пятьдесят или сто пятьдесят. Особенно если знать, что он не человек.

— Третья дюжина в круге! Пошла потеха!

В этот раз удар колокола я едва расслышал — толпа взревела так, что уши заложило, а на меня набросились сразу с двух сторон.

Сдерживаться становилось всё сложнее. Я чувствовал себя загнанным в ловушку зверем — разъяренным, напружинившимся, со вставшей дыбом шерстью на загривке. И готовым грызться до последнего.

Я опасался, что пять минут этого раунда растянутся для меня в целую вечность. Но на деле всё происходило гораздо быстрее, чем в прошлый раз. Но гораздо более кроваво.

Подставные бойцы, подосланные Фомой, обступали меня со всех сторон, явно отсекая попытки выскочить из круга. Впрочем, я этого и не собирался делать — убегать не в моём характере. Но в то же время нельзя было дать им схватить меня, заблокировать. Иначе один удар Жбана — и всё, я поплыл.

А именно обездвижить меня и пытались — хватали за рубаху, висли на руках всем телом, бросались в ноги. А Жбан сразу после удара колокола целенаправленно попёр на меня, расталкивая остальных.

Именно эта сутолока, возникшая в первые секунды, меня и спасла. Отвечал я быстро и максимально жёстко. Бандиту, схватившему меня за уцелевший рукав, резко вывернул руку и, похоже, сломал запястье — тот заверещал, как резаный и моментально скрылся в толпе. Второму заехал в кадык «кулаком дракона» — с торчащим вперёд суставом среднего пальца. Попытку сделать мне подножку пресёк встречным жёстким ударом в голень, от которого у противника, кажется, хрустнула кость. Кто-то попытался запрыгнуть на меня сзади, как тот цыган в прошлом раунде. В этот раз я попросту перебросил противника вперёд через голову, заодно замедлив остальных.

Вот так, и десяти секунд не прошло, а я уже чуть ли не половину участников вывел из строя. Правда, и сам успел пропустить несколько ударов — набрасывались на меня сразу по двое-трое, и пока я бил одного, остальные мутузили меня. Мне разбили губу, здорово расцарапали руку, а какой-то гадёныш успел садануть в глаз. Промазал, но бровь рассёк — кровь капала, заливая глазницу.

Всё это разозлило меня так, что, когда под конец на меня сбоку налетел переодетый телохранитель Фомы, я на нём тоже не стал сдерживаться. Мужик оказался куда крепче всех остальных, и даже смог меня ещё несколько раз ударить. Но я в итоге заломил ему руку на болевой. Снова немного не рассчитал силы — рука у противника захрустела в районе локтевого сустава, и он, кое-как вывернувшись, тоже сбежал с поля боя, придерживая искалеченную конечность.

На Демьяне тем временем висли сразу по двое, а то и по трое, но он сбрасывал противников небрежно, будто стряхивая комья снега с плеч. Одного пинком под зад отправил в полёт, завершившийся за очерченной линией. Двух других, схватив за шкирки, шваркнул друг об друга лбами.

И, пока я разбирался с остальными, он успел встать на пути Жбана, который ревел, как берсерк, пытаясь пробиться ко мне.