|
Они вмѣстѣ пріѣзжали на каникулы, вмѣстѣ стрѣляли дичь и ссорились между собою изъ-за прекрасной дочери леди Дженни, въ которую, разумѣется, оба они были влюблены. Матери этихъ двухъ джентльменовъ всего чаще любили разсуждать о возможности соединить современемъ неразрывными узами мастера Джорджа и эту юную леди, хотя намъ извѣстно изъ достовѣрныхъ источниковъ, что сама миссъ Кроли питала болѣе душевную привязанность къ своему кузеыу. Между обѣими фамиліями водворилось безмолвное согласіе – никогда не произносить имени мистриссъ Родонъ Кроли. Были на это особыя, весьма уважительныя причины. Куда бы ни поѣхалъ мистеръ Джозефъ Седли, Ребекка путешествовала вмѣстѣ съ нимъ, и одурѣлый сановникъ Индіи совершенно подчинился ея волѣ. Полковникъ получилъ извѣстіе, что шуринъ его застраховалъ свою жизнь на значительную сумму, и что дѣла его, по всей вѣроятности, пришли въ разстройство. Онъ возобновилъ продолжительный отпускъ изъ Индіи, и физическіе его недуги увеличивались съ каждымъ днемъ. Получивъ вѣсть о застрахованіи, встревоженная Аыелія приступила съ просьбами къ мужу, чтобы онъ съѣздилъ въ Брюссель, тогдашнее мѣстопребываніе Джоя, и развѣдалъ точнѣе о состояніи его дѣлъ. Полковнику слишкомъ не хотѣлось отлучаться изъ своего дома, онъ весь былъ погруженъ въ свою «Исторію Пунджабы» – это твореніе занимаетъ его до сихъ поръ – и крайне безпокоился насчетъ своей обожаемой малютки, едва только оправившейся отъ оспы; однакожь, покорный убѣжденіямъ своей супруги, мистеръ Доббинъ поѣхалъ въ Брюсеель, и нашелъ Джоя въ одномъ изъ огромныхъ отелей этого города. Мистриссъ Кроли, выѣзжавшая теперь въ своемъ собственномъ экипажѣ, занимала другіе аппартаменты въ томъ же самомъ отелѣ, давала повременамъ балы брюссельской публикѣ, и вообще, какъ говорили, вела очень веселую жизнь. Полковникъ, какъ можно представить, не имѣлъ особеннаго желанія видѣться съ этой леди, и не считалъ нужнымъ объявлять кому-либо о своемъ пріѣздѣ въ Брюссель. Онъ извѣстилъ объ этомъ одного только Джоя черезъ своего слугу. Джой просилъ полковника пожаловать къ нему въ тотъ же вечеръ: мистриссъ Кроли будетъ въ гостяхъ, и они могутъ бесѣдовать наединѣ, безъ всякой помѣхи. Вилльямъ нашелъ шурина въ самомъ плачевномъ состояніи: обремененный душевными и физическими недугами, онъ смертельно боялся Ребекки, и въ то же время превозносилъ ее похвалами. – Она ходитъ за мной какъ дочь, говорилъ мистеръ Джой, – но, ради Бога, пусть сестра пріѣдетъ сюда. Навѣщайте меня повременамъ. – Нельзя, мой милый, отвѣчалъ мистеръ Доббинъ, обстоятельства такого рода, что Амелія не можетъ дѣлать тебѣ визитовъ. – Но я клянусь… всѣмъ клянусь, она невинна какъ голубь, безпорочна какъ твоя жена, простоналъ несчастный Джой. – Можетъ-быть, но все-таки Амелія не должна ее видѣть, сказалъ полковивкъ угрюмо. Будь человѣкомъ, Джой, разорви эту несчастную связь, пріѣзжай къ намъ, въ свою родную семью. Твой дѣла, какъ слышно, очень запутаны. – Запутаны? Кто смѣетъ распускать такую клевету? Деньги мой пущены въ самый выгодный оборотъ. Мистриссъ Кроли… то-есть… я самъ отдалъ ихъ на проценты. – Откуда же взялись у тебя долги? И зачѣмъ ты застраховалъ свою жизнь? – Ну? это сдѣлано такъ… маленькій подарокъ… мало ли что можетъ случиться?.. здоровье мое рыхлѣетъ… дѣло извѣстное… въ видѣ подарка моей благодѣтельницѣ… это ничего… а остальное все будетъ отказано вамъ. Такая связь, увѣрялъ Доббинъ, будетъ имѣть самыя печальныя послѣдствія. Онъ совѣтовалъ несчастному ѣхать опять въ Индію, куда Ребекка не можетъ слѣдовать за намъ. |
