Взгляд БДВ скользнул по лицу Софи, а потом вновь сосредоточился на домашнем задании.

— Скажите мне честно, — сказала Софи, — если бы вы вдули ко мне в комнату этот сон, неужели я бы в самом деле увидела, как, прыгнув в реку с высокого моста, спасаю своего учителя?

— И даже больше! Но не могу же я записать длинный-предлинный сон на малюсеньком листочке. Конечно, у него есть снодолжение.

БДВ отложил карандаш, приставил огромное ухо к банке и, наверное, полминуты сидел и прислушивался.

— Да, — сказал он, серьёзно кивая головой, — этот сон очень хорошо продолжается и ушикательно заканчивается.

— А как? Расскажите мне, пожалуйста!

— Тебе приснится, что на следующее утро после счастливого спасения учителя, ты придёшь в школу и увидишь, что все её пятьсот учеников сидят в актовом зале вместе с учителями, а директор встаёт и говорит: «Я хочу, чтобы вы все трижды прокричали ура в честь нашей храброй Софи, которая спасла жизнь нашего замечательного учителя математики мистера Фиггинса, который упал в реку с моста, с которого его случайно столкнула учительница физкультуры мисс Амелия Упскоч. Прошу всех три раза крикнуть ура». По его команде вся школа кричит как сумасшедшая: «Браво! Молодец!» — и когда потом ты перепутываешься, передумываешься, но не знаешь, как решить задачу, мистер Хиггинс всё равно ставит тебе десять баллов и пишет в твоей тетрадке: «Отличная работа, Софи!» А потом ты просыпаешься.

— Мне нравится этот сон! — воскликнула Софи.

— Ну конечно, тебе правится золотая соподзилла!

Он лизнул обратную сторону этикетки и приклеил к банке.

Софи посмотрела на банку и увидела там бледный контур какого-то переливающегося предмета, похожего на куриное яйцо, удивительного бледно-зелёного цвета. Он спокойно лежал на самом дне банки, тихонько пульсировал, и казалось, будто он дышит.

— Он двигается! — воскликнула Софи. — Он живой!

— А ты думала!

— Чем вы его кормите? — спросила Софи.

— Ему не нужна еда, — ответил БДВ.

— Это жестоко, — сказала Софи. — Всему живому нужна еда. Даже деревьям и растениям.

— Северный ветер живой, — сказал БДВ. — Он движется. Треплет тебя по щеке, прикасается к рукам… Но ты же его не кормишь!

Софи примолкла. Этот странный великан внёс сумятицу в её мысли — он открывал ей тайны, которые было слишком трудно понять.

— Сну ничего не нужно, — продолжал БДВ. — Если он добрый, то спокойно ждёт, пока его не выпустят и он не выполнит свою задачу, а плохой сон вечно борется и бунтует, чтобы поскорее вырваться.

БДВ встал, подошёл к полкам и поставил банку к тысячам других.

— Скажите, пожалуйста, а можно мне взглянуть на другие сны?

БДВ задумался.

— Никто их раньше не видел, — сказал он, — но, может быть, я разрешу тебе посмотреть на них одной моргалкой.

Он поднял её со стола, поставил к себе на ладонь и отнёс к одной из полок.

— Здесь я храню хорошие сны — сонодзиллы.

— Не могли бы вы поднести меня поближе? Я хочу прочитать, что написано на этикетках, — сказала Софи.

— На моих этикетках только краткое содержание, — сказал БДВ. — На самом деле сны гораздо длиннее. Этикетки нужны, чтобы лучше запомнить.

Софи стала читать этикетки. Первая показалась ей довольно длинной. Она была накручена вокруг банки, и Софи пришлось поворачивать банку, чтобы прочитать надпись целиком:

СЕГОДНЯ, КОГДА Я СИДЕЛ В КЛАССЕ, Я ПОНЯЛ, ЧТО, ЕСЛИ ОЧЕНЬ ПРИСТАЛЬНО УСТАВИТЬСЯ НА УЧИТЕЛЬНИЦУ, МОЖНО ЕЁ УСЫПИТЬ.