К стойке выстроилась очередь в три ряда, но я попробовал сквозь нее пробраться.

– Эй, не толкайся! – не поглядев на меня, огрызнулся матрос, а потом, повернувшись, добавил: – Сэр.

Дама в лисах обернулась и заметила меня. Не проявив ни малейшего интереса, она тотчас же отвернулась. Я сразу узнал нарумяненное лицо мисс Грин.

– Мисс Грин! – позвал я, но она больше не оглянулась. Я медленно пробирался к ней, однако она уже отошла от стойки. Моряки, расступившись, пропустили ее, и она оказалась у выхода прежде, чем я сумел прорваться сквозь толпу.

На тротуаре я догнал ее и схватил за локоть:

– Мисс Грин, я хотел бы с вам поговорить.

– Пустите меня, я вас не знаю.

Всмотревшись в лицо мисс Грин при свете уличного фонаря, я увидел, что глаза у нее воспаленные и пустые. Но не этот ее ужасный взгляд полоснул меня, словно нож. От ее дыхания на меня повеяло эфиром.

Глава 13

Вырвавшись, мисс Грин проворно подбежала на своих высоченных каблучищах к ожидавшему ее впереди моего такси длинному черному седану. Мужчина в шоферской фуражке открыл для нее дверцу. Мисс Грин шмыгнула внутрь, дверца захлопнулась, и черная машина, тронувшись с места и издав характерный для мощного двигателя протяжный рев, увезла ее от меня. Правда, не навсегда. Прыгнув в такси, я велел шоферу следовать за седаном.

– Постараюсь, если получится, – пообещал он, надавив на газ. – Это «кадиллак».

Когда мы свернули за угол, седан уже скрылся из виду.

Обогнув еще один угол, мы заметили, что красный свет на проспекте удерживает его примерно в одном квартале от нас.

– Притормози, – попросил я шофера. – Я не хочу, чтобы они видели, что их преследуют.

– Скажите, а что случилось? Вы из морской разведки?

– Помогаю ФБР расследовать одно дело.

– Без шуток? Я расскажу ребятам.

– Если упустим «кадиллак», не о чем будет рассказывать.

– Братец, я выжму из этого драндулета все масло до капли, лишь бы догнать их!

Мы еще не добрались до перекрестка, но свет успел переключиться. Когда черный седан трогался с места, я разглядел сквозь заднее стекло перекошенное злобой лицо. Сняв фуражку, я пригнулся на сиденье. В тот вечер центр Сан‑Диего был запружен машинами, и маневренность оказалась важнее скорости. Мой водитель делал невозможное, ухитряясь вклиниваться в малейшее свободное пространство. Он отчаянно преодолевал заторы, разверзавшиеся, точно Красное море, именно в те мгновения, когда мы оказывались возле них. Мы петляли по южной части Сан‑Диего, оставляя позади ночные кинотеатры, захудалые рестораны, закусочные, дешевые игорные притоны, винные лавки и публичные дома, одноэтажные церквушки, ночлежки, рыбоперерабатывающие заводы и свалки. Даже за пределами Сан‑Диего и в Нейшнл‑Сити мы не упустили черный «кадиллак».

На окраине Нейшнл‑Сити он рванул вперед. Задние огни взметнулись ввысь маленькими красными кометами, и ночь проглотила их. В эту минуту я осознал, что нахожусь на последнем отрезке долгого пути из Детройта в Тиа‑Хуану.

Шофер гнал еще минут пять, мотор его машины дрожал, будто его плохо закрепили. Меня подбрасывало на заднем сиденье, пока мы взбирались вверх по прибрежным холмам и спускались по извилистой дороге вниз. В Палм‑Сити шофер сбросил скорость и, не оборачиваясь, сказал:

– Я вытряс все кишки из этой малышки, но она не может бегать за «кадиллаком», будь он проклят!

– Это дорога на Тиа‑Хуану?

– Да. Похоже, они и мчатся в Тиа‑Хуану.

– Отвезешь меня туда?

– Вы – хозяин. Только придется взять с вас по специальному тарифу.