— Ну да, — согласился ее супруг. — Но визитка-то его у тебя осталась?

— Выкинула. — Мара окинула меня тяжелым взглядом — мол, если Фрэнки Романо не стал работать на свадьбе ее сестры, значит, он полное ничтожество, и нечего всяким дурам его разыскивать.

— Извини, — сказал мне Мистер Сопрано. — Ничем не можем помочь. Ладно, так уж и быть — пирог за счет заведения. Угощайся.

Я поблагодарила и, взяв капучино и тарелку с пирогом, устроилась за столиком в углу. Через две минуты ко мне подошел парень в армейской куртке и протянул листок бумаги.

— Что это? — спросила я, совершенно машинально отметив (юрист ведь должен быть наблюдательным, не так ли?), что у него очень красивые карие глаза и длинные, густые ресницы.

— Телефон Фрэнки Романо, — сказал он.

— Но… как?

— Я случайно слышал ваш разговор с хозяином, вот и прогуглил вашего Фрэнки. «Ф. Романо. Диджей. Вечеринки, семейные торжества и прочее». Это он?

— Наверное, он. Спасибо огромное! — Я спрятала бумажку. — Мне он действительно очень нужен.

— Вы ведь не здешняя?

— Откуда вы знаете?

Он слегка пожал плечами:

— Зимой в Нью-Йорке так никто не одевается.

— Как это — «так»? — Я слегка вздыбила шерсть на случай, если он имеет в виду мой тонкий художественный вкус, что было, впрочем, весьма маловероятно.

— Тонкая куртка. Легкие сапожки. Ни шарфа, ни перчаток, ни шапки… В таком виде тебе, наверное, очень холодно.

Я заметила, что он перешел на «ты», и решила последовать его примеру.

— Честно говоря, — призналась я с улыбкой, — как только я тебя увидела, мне захотелось отнять у тебя шапку и шарф.

Армейская Куртка широко ухмыльнулся. У него оказались чуть кривые зубы — не то чтобы совсем кривые, но, во всяком случае, не такие безупречные, как у любого лос-анджелесца в возрасте от восемнадцати до шестидесяти. Зато карие глаза в сочетании с вьющимися светлыми волосами были прекрасны.

— Дарю. — Он протянул мне шапку и шарф, но я покачала головой:

— Я не могу их принять.

— Почему? — искренне удивился он. — Это же не драгоценности какие, к тому же твоя прическа выглядит так… словом, не идеально. Пожалуй, ее лучше спрятать.

— Мне пришлось спать в самолете, — сказала я. При этом я несколько покривила душой, но мне почему-то казалось, что о Марио парню знать не обязательно. — Я вылетела в семь утра.

— И откуда?

— Из Лос-Анджелеса. Разве по мне не видно?

— Нет. — Он покачал головой.

— Вот как? А почему?

— Нет искусственного загара. И других искусственных вещей. — Он снова улыбнулся и протянул руку: — Сэм. А тебя как зовут?

— Денвер.

— Интересное имя. Необычное.

— Мои родители именно так и думали.

— Так зачем же ты на самом деле прилетела в Нью-Йорк, Денвер? — спросил Сэм, добавляя в кофе сахар и энергично размешивая его пластмассовой ложечкой.

— По делам.

— По каким, если не секрет?

— А ты любопытный!

— Да, мне это уже говорили. — Он вздохнул. — Это потому, что я писатель, а писателю всегда все интересно.

В моей голове зазвенел тревожный звоночек. Писатель?.. А может, все-таки журналист — пронырливый папарацци, который шнырял вокруг дома Аннабель в поисках информации?

— И что ты пишешь? — спросила я.