— Хотите пирожное, Марта? — предложила Кейт. — Если да, то какое?

— Любое, пожалуйста.

Она рассудила, что ей не придется платить за угощение, раз уж Кейт спросила первой. Иначе Марта рисковала оказаться в очень неприятном положении, поскольку в кошельке у нее оставался всего-навсего один пенс. Она смотрела на молодую женщину, стоявшую в ожидании у стойки, и восхищалась тем, как та была одета — чудесное красное льняное платье в белую полоску с отложным воротником и рукавами в три четверти. Судя по неловкой позе Кейт и ее фигурке, состоявшей, казалось, из сплошных острых углов, ее правильнее было бы называть девушкой, а не молодой женщиной. Марта решила, что ее новой знакомой вряд ли больше семнадцати-восемнадцати лет. Ей понравилась открытость и прямота девушки, то, как она любезно предложила помощь незнакомому человеку. А ведь Марте так хотелось поскорее прочесть письмо Джо! И какое, скажите, имеет значение то, что Кейт не является членом их семьи?

Кейт вернулась к столику и виновато произнесла:

— Сейчас нам принесут заказ, но я забыла спросить, любите ли вы кофе. Сама я помешалась на нем, могу пить его целыми днями, но вдруг вы предпочитаете чай? Я знаю, с моей стороны это ужасно невежливо, и потому прошу извинить меня.

— Вам не за что извиняться, — поспешила уверить ее Марта. — Я тоже люблю кофе, хотя уже и не припомню, когда пила его в последний раз. — В те времена, когда они могли позволить себе выбирать, Карло всегда предпочитал кофе, а не чай.

— Отлично! — Кейт радостно улыбнулась. — А пока мы ждем, быть может, вы прочтете свое письмо. — Девушка смутилась и покраснела. — Какая же я дура! Я хотела сказать, дайте мне письмо, и я прочту его вам. — Марта протянула конверт, который получила сегодня утром. — Этот юноша образованный человек, сразу видно. У него прекрасный почерк. К тому же он ваш сын и служит в армии. Ладно, Марта, слушайте, что он пишет. — И Кейт выразительно откашлялась.

«Дорогая мамочка!

В Уигане мы пробыли всего один день, после чего нас перевели в лагерь неподалеку от Ланкастера, где мы все время только и делаем, что занимаемся физической подготовкой. Наклоняемся, касаясь пальцами носков, учимся маршировать — это называется строевой подготовкой — и держать винтовку. Я все время поворачиваюсь \ направо, когда должен повернуться налево. Кормят нас хорошо, три раза в день, а на ужин дают кружку какао с сахаром. Форма жесткая, от нее все чешется, а башмаки мне чуточку велики, но все равно это лучше, чем если бы они были малы, — а так я могу подложить в носки газеты. Завтра мы едем в город, чтобы сфотографироваться, так что со следующим письмом я пришлю тебе свой снимок. Да, мам, совсем забыл — каждый день мы принимаем душ. Вода очень холодная, и мне страшно даже представить себе, какой она будет зимой. Но зато я еще никогда не чувствовал себя таким чистым. Скучаю по всем вам, но больше всего по тебе, мамочка.

Твой любящий сын Джо».

Официантка принесла их заказ, пока Кейт читала письмо вслух.

— Как мило, — сказала она. — Нет, правда. Должно быть, вы очень гордитесь своим сыном.

— Да, вы правы, — согласилась Марта, с трудом сдерживая слезы. Хотя она не нуждалась в напоминаниях о том, как сильно скучает по нему, все-таки письмо Джо вновь вызвало у нее в душе возмущение тем, как подло его забрали у нее.

— Сколько ему лет, Марта? — полюбопытствовала Кейт.