— Конечно, родная. — Марта чувствовала себя не в своей тарелке, ее грызли внутреннее беспокойство и неловкость. Насколько она знала своих детей, они могли съесть всю банку варенья за один присест. Она принялась молиться, чтобы Карло не вздумал явиться сейчас домой, хотя обычно он возвращался гораздо позже; чтобы во дворе не началась очередная драка; чтобы не пришлось снова вызывать полицию; чтобы поскорее начало темнеть, и тогда гостья быстро уйдет. Но, самое главное, единственное имевшееся у Марты угощение — картофельное рагу — не шло ни в какое сравнение с той вкуснятиной, которую Лили столовой ложкой намазывала на хлеб с маргарином. Кажется, варенье было сварено из целых ягод клубники. Марта забеспокоилась, что Лили не остановится, пока банка не опустеет. «Оставь немножко для своей мамочки», — мысленно взмолилась она.

А Кейт тем временем извлекла из корзины большой квадратный пирог с орехами и еще одну банку варенья, на этот раз из крыжовника. Собравшись уходить, она приостановилась на пороге.

— Приглашаю вас всех в гости к нам в воскресенье, — сказала она. — Вам нужно лишь сесть на поезд до Омскирка на станции Иксчейндж. Ехать недолго. Я бы сама приехала за вами на автомобиле, но папа может узнать, что я езжу на большие расстояния, и будет недоволен.

Марта отчаянно пыталась придумать предлог, чтобы отказаться. Ей не хотелось объяснять, что ни у нее самой, ни у ее детей нет мало-мальски приличной одежды, во всяком случае, такой, в какой не стыдно сесть в поезд. Но на лицах Лили и Джорджи читалась такая мольба, будто речь шла об их жизни и смерти.

— Хорошо, — выдавила Марта. — В котором часу?

Похоже, назревал очередной визит в прачечную и баню Мэри Келли. Впрочем, теперь Марта зарабатывала на целых четыре шиллинга в неделю больше и, пожалуй, пришло время обновить гардероб.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Раньше по воскресеньям после мессы Карло иногда брал старших детей на прогулку по Лайм-стрит или приводил их на вокзал, где они глазели на огромные черные паровозы, а Марта в это время готовила обед. Они никогда никуда не ездили на поезде и были вполне счастливы, оставаясь в Маленькой Италии. Она казалась им огромным миром, в котором можно было жить долго и благополучно. Но сейчас Марта не могла вспомнить, а брал ли Карло с собой Джо? Был ли мальчик к тому времени достаточно взрослым? Пожалуй, стоит попросить Кейт задать ему этот вопрос в следующем письме.

Лили и Джорджи были тогда совсем еще маленькие и никогда не видели вокзала и поездов, поэтому сейчас вид черных лоснящихся монстров, с пыхтением извергающих клубы белого дыма, привел их в трепет.

— Они похожи на драконов, — заявила Лили. Джорджи старательно прятался за их спинами, наотрез отказываясь подняться в вагон. Уговорить его удалось только тогда, когда мать взяла его за одну руку, а сестренка — за другую, отчего вся троица выглядела довольно нелепо.

Поначалу вид из окна ничем не отличался от тех картин, которых они вдоволь насмотрелись у себя дома. Но потом, минут через пятнадцать-двадцать, узкие улочки сменились обширными ярко-зелеными полями, на которых лишь изредка виднелись одинокие постройки или крохотные церквушки, с такого расстояния казавшиеся игрушечными.

Дети как зачарованные рассматривали стада коров, которые выглядели настолько неподвижными, что Лили даже решила, будто это статуи. Небольшие рощицы, пологие холмы, редкие роскошные особняки, крохотные сельские домики в окружении цветущих садов, кукурузные поля и маленькие ручейки и речушки, серебряные ленты которых искрились в густой зелени…

Проведя первые шестнадцать лет жизни в Ирландии, Марта привыкла к идиллическим ландшафтам. Ей было до слез жаль своих малышей, которые и не подозревали о том, что рядом с их домом может существовать такая красота.