Себастьян Жапризо. Бег зайца через поля
Любовь моя, мы всего лишь постаревшие дети, что суетятся, перед тем как обрести покой. Однажды — я имею в виду один-единственный раз для каждого из нас — перед глазами предстает залитый предвечерним солнцем Старый порт Марселя. Это могло быть и в другом месте — в Барселоне, в Неаполе или в Гонконге, — но я родился именно в Марселе. Рядом со Старым портом — собор Мажор, в бедных кварталах за ним — одна улица, а на этой улице — фургон для перевозки мебели и двое мужчин, которые выносят из него зеркальный шкаф. Грузовик стоит напротив опустевшего помещения, где некогда располагалась книжная лавка, о чем теперь напоминают лишь поблекшая вывеска да еще приклеенная к грязному стеклу афиша. На афише — сидящий на дереве кот, который улыбается до ушей. Под этой улыбкой — мальчуган дет десяти, вид у него праздный и меланхоличный. Одет по-воскресному, в пиджачок из фиолетового вельвета с большими белыми пуговицами. Он стоит, прислонившись к дверному косяку, рядом со своей матерью и семилетней сестренкой. Его мать, блондинка лет тридцати, прижимает к себе дочурку. Девочка тоже светловолосая, на ней нарядное белое платьице. Переезжает именно она, эта одинокая мать двоих детей, на лице которой следы житейских невзгод. Пропуская грузчиков, она отходит в сторону и тянет за руку мальчика. На мгновение все трое отражаются в зеркале. Потом она наклоняется к мальчугану: — Титу, иди погуляй. Может, с кем подружишься. Мальчик неохотно повинуется. Он идет по тротуару, в правой руке сжимает мешочек с шариками и не отрываясь смотрит на пустой спичечный коробок, который валяется на асфальте. Вот он наклоняется за ним. Но тут чья-то нога наступает на коробок и расплющивает его. Титу выпрямляется и видит перед собой троих мальчишек его возраста или чуть постарше. Одеты они бедно, и кожа у них очень смуглая. У самого старшего в ухе золоченая серьга. Перед явно превосходящим противником Титу отступает. Поворачивается к ним спиной и удирает. Бегом взбирается по лестнице переулка, крепко держа в руке мешочек с шариками. И почти сразу останавливается: на последних ступеньках, перегораживая путь, сидят ребята из другой шайки. Их шестеро: четверо мальчиков и две девочки. Одна из девочек держит на руках куклу, другая ест кусок пирога. Один из мальчиков забавляется резиновым мячиком. Все они пристально смотрят на чужака в фиолетовом пиджачке. Титу подходит ближе, и мальчики подымаются один за другим, обступая его вплотную. Титу останавливается напротив старшего в этой компании судя по всему, верховодит здесь он — и силится улыбнуться. Главарь изучает его безо всякой доброжелательности, как, впрочем, и без неприязни. В нем угадывается спокойный паренек, привыкший решать свои проблемы самостоятельно и требовать того же от других. В наивной надежде быть принятым в компанию Титу протягивает ему свой мешочек с шариками. Тот смотрит на своих приятелей, достает из кармана перочинный ножик с красной ручкой и вместо ответа кончиком лезвия вспарывает мешочек. Разноцветные шарики высыпаются к его ногам. Когда они с дробным стуком достигают ступенек и отскакивают в разные стороны, мы уже не в Марселе. Мы находимся в бревенчатом здании вокзала, на границе Соединенных Штатов и Канады. Вокруг огромные пространства. Стоит раннее утро, и солнце — красный диск на горизонте. На платформе трое мужчин. Они совершенно неподвижны. Все вокруг до ужаса неподвижно. Один из троих привалился спиной к стене и играет на чем-то вроде дудки. Ему двадцать лет, одет он как нищий, его длинные волосы падают на плечи, и кожаная повязка с золочеными заклепками охватывает лоб. Два его товарища стоят на краю деревянного настила. Один в черной шляпе с круглым верхом. |
