На карте были помечены и места дислокации остальной полусотни революционных шагоходов, которые вступали в бой часом позже. Как бы среди них не оказалось шпионов, готовых за мешок золота выложить планы комитета султану.

По крайней мере, план нападения на пушку Теслы точно сохранился в секрете. Самому Завену его раскрыли лишь после полудня. Вначале он, естественно, вскипел, но вскоре сообразил, что теперь ему не придется идти на дальнобойные орудия «Гебена» — понятно, если Адмиралтейство не изменило даты ночной атаки бегемота.

— А ты не думал, как у нас все зыбко? — запоздало забеспокоилась Дэрин. — Как там поется: «Придумана ловко мышам мышеловка»?

— Да тьфу на них! — голосом Завена вякнул Бовриль.

— Вот видишь, — ухмыльнулся Алек, — твой проницательный друг во всем уверен.

Дэрин посмотрела на беспечного зверька.

— Будем надеяться, что он прав.

По безлюдным окраинам идти было легко. Весь этот месяц шагоходы комитета упражнялись в ночных рейдах, якобы патрулируя улицы от грабителей, так что появление Джинна здесь никого не встревожило.

Постепенно дома поредели, закончились и сами улицы; теперь Джинн шел по пыльной проселочной дороге. Для огромного шагохода она оказалась узковата, и сопла паровых пушек срезали ветви деревьев по обочинам. Они миновали гостиницу на перекрестке; в темных окнах мелькнули удивленные лица постояльцев. Рано или поздно кто-нибудь непременно задастся вопросом — что шагоход из стамбульских гетто забыл в пригороде?

Но думать об этом поздно: цель близка. Местность пошла на подъем, с приближением скал становясь все более каменистой. Позади шагохода мерцал огнями огромный город: переливчатое сияние, кричаще-яркое на фоне безлунной ночи.

На глянцево-черной глади бухты щетинился лес мачт и дымовых труб. А что будет, если «Левиафан» все-таки окажется сбит? Бегемот просто уплывет восвояси или учинит буйство среди этих беззащитных судов?

Дэрин невольно тряхнула головой. Нет, думать о поражении сейчас ни в коем случае нельзя.

До пушки Теслы оставалось всего несколько миль, когда темноту прорезал луч прожектора. Дэрин сощурилась; впереди блеснул металлом огромный силуэт: массивное туловище, хобот. Дорогу шагоходу перегораживала боевая элефантина султана.

— Дальность? — спокойным голосом спросил Алек.

— Примерно тысяча ярд… ой, девятьсот метров.

Алек, кивнув, потянул рычаг. Бомба со специями перекатилась из магазина Джинну в ладонь. Уловив легкий запах, Дэрин поморщилась: даже обернутые в промасленную мешковину, при движении бомбы источали нестерпимо едкие флюиды.

— Прошу опустить верх, — сказал Алек.

— Слушаюсь, ваше высочество. — Дэрин взялась за рукоятку, и лобная часть головы Джинна плавно опустилась, закрыв собой звезды.

Алек поддал газу, погнав энергию в паровые котлы. Правая рука машины неспешно пошла назад. С элефантины им что-то крикнули в рупор. Турецких слов Дэрин не разобрала, но голос выражал скорее недоумение, чем гнев. Османские военные знали, что Джинны практически не вооружены.

— Они просто удивляются, какого черта мы здесь делаем, — пробормотала Дэрин. — Так что можно не волноваться.

— Можно не волноваться, — утвердительно повторила зверушка.

Алек рассмеялся.

— Уж не знаю, насколько он проницательный, но вы точно понимаете друг друга.

Дэрин недовольно покосилась. Конечно, она нервничает: надо быть деревянным, чтобы не нервничать перед боем. Особенно сидя в этом лязгающем недоразумении жестянщиков.