— Да я же не чертово твое высочество! Мне домой надо!

— Но одному мне не управиться… без тебя. — Глаза у Алека увлажнились. — Пожалуйста, останься со мной.

Дэрин молча смотрела на него. Эх, если бы он произнес то же самое, но с другим смыслом — не как дурацкий принц, ждущий от всех преданного служения, а как мужчина.

Хотя его вины в этом нет. Она ведь даже не намекнула Алеку, зачем на самом деле явилась в Стамбул: ни на какое не на задание, а только ради него. Ничего ему не сказала, а теперь уж поздно. Весь месяц они были вместе, плечом к плечу, бок о бок, наедине со всеми трудностями, а она так и не убедила себя, что может для него что-то значить в обличье обычной девчонки.

Так зачем оставаться?

— Еще ничего не кончено, Дилан, — произнес Алек. — Ты самый лучший солдат, какой только может быть у революции.

— Солдат-то солдат, но там у меня дом. Я не могу жить с… среди твоих машин.

— Это неважно, — простирая руки как для объятия, сказал Алек. — Твой экипаж нас все равно не увидит.

— А увидеть ему надо, — сказала, как отрезала, Дэрин.

Она оглядывала поле боя, прикидывая, чем бы можно подать сигнал. Хотя Алек прав: будь у нее сейчас хоть десятифутовые семафорные флаги, ее все равно никто не разглядит среди этого ночного побоища.

И тут взгляд Дэрин упал на раскинутые ручищи шлема. Правая выпрямлена, а левая согнута под углом, как литера «S».

— Эта штуковина может двигаться? — жестко спросила она.

— Ты о шагоходе?

— А, бэ, вэ, — повторил Бовриль.

— О нем. Если сигналы будет подавать великан, их чертовски сложно не заметить.

— Котлы вообще-то остыли, — задумался Алек. — Хотя пневматика, наверное, еще дышит, чуть-чуть.

— Тогда глянь скорее!

Алек скрипнул зубами, но все же забрался голему в голову и устроился там за рычагами. Повозившись с двумя манометрами, он с нерешительным видом обернулся.

— Ну что, фурычит? — нетерпеливо окликнула Дэрин. — Только не врать!

— Врать тебе, Дилан, я никогда бы не стал. Можно, если постараться, отправить с десяток букв. От силы с дюжину.

— Тогда давай! Следи за мной!

Дэрин вытянула правую руку, левую опустив под углом вниз.

Алек не шевелился.

— Если я сдамся вашему капитану, повторно он мне сбежать точно не даст.

— А если ты сейчас же не дашь «Левиафану» сигнал о помощи, твой Клопп — покойник! Да и мы все тоже, как только сюда подойдут те шагоходы!

Алек, помедлив секунду, тягостно вздохнул и сунул руки в перчатки манипуляторов. Воздух наполнило шипение пневматики, и громадные ручищи медленно заскребли по земле, складываясь в литеру, которую изображала сейчас Дэрин.

— Ш, — отреагировал проницательный лори.

Дэрин кинула левую руку поперек груди. Эта литера лежащему в грязи голему далась сложней, но Алеку все же удалось согнуть ему локоть.

— А! — объявил Бовриль. — Р! П! — безошибочно повторял он по ходу за Диланом.

На четвертой букве их обнаружил большущий прожектор кракена, и они дважды повторили сообщение, пока у голема еще оставался запас давления.

— Wie lange haben wir, Hans? — спросил Алек, отвлекаясь от манипуляторов.

Бауэр, сделав руку козырьком, поглядел из-под снопа слепящего света.

— Zehn minuten?

— Дилан, у нас еще есть время уйти.