Она улыбнулась:

— Спасибо, генерал!

Уолкер на мгновенье опешил, заметив у стойки Джимми, и остановился в нерешительности.

В это время к нему приблизился метрдотель:

— С вами хочет побеседовать дама…

— Дама?.. Какая дама? — удивленно спросил Уолкер.

— Певица Линда Лу.

Джимми слышал эти слова, и ему пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не оглянуться. Уолкер бросил быстрый взгляд в его сторону. Потом, пропустив метрдотеля вперед, он двинулся вслед за ним. Рядом с Линдой они остановились.

— Садитесь! — сказала она. Это прозвучало как приказ.

Уолкер подчинился. На момент между ними воцарилось неловкое молчание…

— Почему вы не оставляете его в покое? — спросила наконец Линда сдавленным голосом.

— Я не знаю, о ком и о чем вы говорите, — тихо проговорил Уолкер.

— Еще как знаете! — взорвалась она. — Вы повсюду следите за ним. Он уверен, что вы хотите убить его.

— Так уж и убить? Думайте, что говорите!

— Не пытайтесь меня запугать! Я не беззащитный цыпленок. Оглянитесь. Если вы тронете одного из нас, вам отсюда живым не уйти. Этим людям все равно, кто вы такой; им достаточно моего слова. — Она посмотрела на него с вызовом. — Вы, надеюсь, не сомневаетесь в этом?

— Да, — сказал Уолкер подавленно. — Он говорит, будто я намерен убить его? И вы верите ему, потому что он ваш друг. А почему бы и не поверить? Но вам никогда не приходило в голову, что он лжет?

— Он не лжет, — ответила Линда.

— Почему вы так уверены? — спросил Уолкер. — А вы не задавали себе вопроса: кто на самом деле в него стрелял…

Она не ответила.

— Это наверняка был кто-то из Гарлема… — сказал Уолкер.

Мысль эта поразила ее.

Уолкер интуитивно почувствовал, что поколебал ее уверенность, и тотчас усилил нажим, желая захватить инициативу.

— Взгляните на вещи объективно: я оказался первым, кого Джимми увидел, придя в себя. Ни с того ни с сего он утверждает, будто в него стрелял я! А я ведь только что вошел в дом! Хозяин сам открыл мне дверь, меня видела уборщица и еще какой-то служащий. Меня проводили в подвал этого дома, в котором я никогда не бывал; мне сказали, что там лежит раненый и истекает кровью. Раненый открывает глаза и говорит: «Это он, он стрелял в меня!» Да вдумайтесь вы — Джимми был так слаб, что едва открыл глаза; в состоянии ли он был кого-либо опознать?! Но вы верите ему… Что поделаешь?

— Вы могли стрелять в него и раньше.

— Нет, — ответил Уолкер спокойно. — Когда его ранили, я был у женщины. Полиция знает об этом… Женщина подтвердит все под присягой. Есть и другие свидетели… Или вы думаете, что я мог бы преспокойно разгуливать на свободе, будь ваш друг прав? Вы думаете, в полиции сидят дураки?

Он понял, что ею овладели сомнения.

— Тогда почему вы преследуете его? — спросила Линда.

— Потому что не хочу допустить его убийства, — ответил Уолкер с подкупающей порядочностью. И тут же добавил: — Откуда вам известно, что он не торгует героином или не помогает воровать автомобили? Вы уверены, что хорошо его знаете?

— Да, — ответила она твердо.

— Как долго?

Поколебавшись на мгновенье, она сказала:

— Мы познакомились сразу после его приезда в Нью-Йорк.

— Когда это было?

— Первого июля.