Терпение лопнуло, когда Луана преподнесла мне подарок в честь инициации: серебряного дракончика. Хорошенькая такая тварюшка: вся в шипах, зубы в пасти не помещаются, живот толстенный, лапы короткие… А крылья! Как эти жалкие отростки такую тушу в небо поднимали?

Я зажмурился, вспомнив полет лунной девушки и ее крылья — потоки перламутрового света. И представил рядом с ней дракона в натуральную величину. Захотелось сдохнуть немедленно.

— Они красивые, Райтэ! — успокаивала Луана, тщетно пытаясь погладить серебряную фигурку. Не найдя свободного от рогов, шипов и встопорщенной чешуи места, чмокнула вместо дракончика меня в щеку и, рассмеявшись, ушла.

Через полчаса она уже не смеялась: обиделась, что подарок остался на том привале. Даже призывать не стала: выбросил и выбросил.

Ллуф, приняв мои извинения, тут же снова оскорбился, когда я не стал брать его алмазный подарок. Не признаваться же ему, что я из его рук, украшенных тончайшими браслетами, как у девчонки, совсем ничего не хочу брать.

Браслеты я заметил только недавно, и они мне особенно не нравились. Взгляд то и дело за них цеплялся, пока я не понял, что они вызывают смутное чувство опасности. Какое-то оружие? Но спросить об этом у Ринхорта я не решался. Еще подумает, что я девчачьими цацками интересуюсь. И почему я их раньше не замечал?

Больше никто ко мне не приставал ни с поздравлениями по поводу обретения своего "я", ни с советами, что же мне с собой таким чешуйчатым и огнедышащим делать. Да и не до того было.

Неутомимый Орлин принес тревожные известия.

Войско князя Доранта Энеарелли, отступавшее впереди в таком быстром темпе, что раскидывало лагерь всего часа на четыре и снималось с рассветом, неожиданно остановилось.

Мы шли за ними ни шатко, ни валко, пропуская стороной возвращавшиеся по домам войска Нертаиля, потому отстали значительно, но меня это не беспокоило: в конце концов, конечный пункт известен — родовой замок династии Энеарелли. Замок, зародившейся чуть ли не до войны Трех миров, знавший и времена расцвета, когда князья становились царями, и упадка, как во время Ионта Завоевателя.

Я хотел увидеть его. В том, что он будет моим я перестал сомневаться после инициации. Возьму штурмом, если дед меня не признает. Ради этого соглашусь и на дракона.

Орлин доложил, что от войска деда отделился отряд в две сотни всадников и идет по направлению к Нертаилю, то есть, в нашу сторону.

А от Нертаиля по нашим следам, как ни заметал их дарэйли земли Ксантис, шел Верховный и группа жрецов с двумя десятками рабов. Среди них была Шойна. Разрозненные группы жрецов с дарэйли подтягивались и с других направлений.

Кроме того, королевская гвардия в тысячу конников, возвращавшаяся в столицу бывшей империи (их мы как раз и обошли стороной), вдруг развернулась, и спешным маршем догоняла наших преследователей.

Когда Орлин начертил на песчаном грунте план местности, крестиком показал наш привал и расположение замеченных отрядов, я присвистнул: если отметить направление их движения стрелками, все они сойдутся в одной точке, и лежала она совсем неподалеку от нас.

— Тут как раз старая обитель Гончаров, — сказал Орлин, — я видел ее сверху. Полсотни верст отсюда. Холмы там в округе интересные, похожи на курганы: их двенадцать, и лежат они по окружности вокруг озера, на равных расстояниях друг от друга, за исключением разрыва, где по идее должен быть тринадцатый холм. В центре озера — небольшой скальный остров, там и находится обитель.

Тион кивнул, и я вспомнил наш с ним разговор о штурме. Понятно, почему Ринхорт даже не заикнулся о нем: попробуй-ка штурмовать такую крепость посреди водоема, да еще не зная состава гарнизона. Почему Тион настаивал на такой безнадежной затее?

— И что особенного в этом ските, кроме живописного расположения, если жрецы так переполошились? — спросил я.