– Деньги – тлен, – сказал он, выслушав по дороге Таину историю.

Тая вспыхнула:

– Я не деньги – я справедливости ищу. Наказать ворюгу, чтоб по городу нагло не разъезжал.

– Это не справедливость. Это месть, – и повторил: – А деньги… Деньги – тлен.

– А что не тлен?

Водитель долго сумрачно молчал.

– Всё на свете бы отдал, чтоб жену и внучку воскресить. Автобус, в котором ехали, в аварию попал… Прибыли, выходи.

Тая вышла… у собственного подъезда. Таксист привёз её, откуда забрал!

– Давай, дамочка, не ищи приключений на пятую точку, – посоветовал усатый. – Думаешь – там Робины Гуды орудуют, с честью и совестью? У кого больше денег и силы – того и правда. Как везде.

И уехал.

– Четверть от взысканной суммы, – расщедрилась Тая.

– 50 процентов, – вежливо улыбнулся ботаник.

Офигеть. Но торжество справедливости того требовало. Чертыхаясь, долго кое-как наскребала по знакомым. Влезла в страшные долги, взяла кредит в банке. В назначенный час привезла деньги – в полиэтиленовом пакете, в газетке – всё это дело перетянуто резинкой. Отдала – без расписки, без ничего. Ботаник шустро выхватил свёрток и умчался – а она всё стояла, как вкопанный столб.

– Вот дура, а?! Думала, обожглась – теперь-то никто не облапошит. А тебя снова сделали. Мальчишка, ботаник сделал. Балда, так тебе и надо. И номер машины не запомнила.

А хоть бы запомнила – что толку? Прав, ах, прав был усатый!

– Не убивайся, Таечка. Попей вон лучше парного молочка.

Сама дожёвывает кусок хлеба с солью – заедает стресс. Муж изводит: зарежь да зарежь Дочку. Да как она свою рогатую подружку, кормилицу-поилицу под нож пустит?!

– А вот говорят, – мечтала Софка, – есть такой закон, чтобы мужьям за пять километров к жёнам не приближаться. Нарушил хоть на малюсенький сантиметр – в тюрьму… Я бы племянников из детдома забрала. Зажили б!

– Это не у нас, это за границей закон, – хмуро говорила Тая.

Соседский невесёлый разговор прервал звонок на Таин мобильник. Сладенький девичий голосок пригласил Таисию Павловну в народную кассу.

– Кооператив «Выручалово», – пропищал голосок, – рад сообщить, что ваш, Таисия Павловна, вклад с причитающимися процентами будет перечислен на сберкнижку, либо на карту, Таисия Павловна, либо выдан наличными в день обращения. Ждём вас, уважаемая Таисия Павловна!

А Софкин муж по-прежнему изводит жену, грозится зарезать корову. Василий Иванович ходил с ним разбираться по-мужски – да сам оказался больно горяч, едва разняли. Того гляди, попадёт под статью за нанесение тяжких телесных увечий. У нас быстро разбираются с такими защитниками.

Тая подговорила Софку, и подружки отправились на вокзал караулить ботаника.

– Тю, бабы, совсем сдурели. Корова какая-то! – возмутился ботаник, развернулся – и только его видели. Но Софка очень надеется на положительное решение вопроса. Потому что газетный свёрточек с комиссионными она успела-таки, исхитрившись, ловко метнуть на заднее сиденье такси.

Мечтает: проснётся однажды к утренней дойке – а мужа рядом нет. В радиусе пяти километров вообще нет. А есть только Софка и корова Дочка. И племянники за занавеской посапывают. Трава росистая, зорька клубничным вареньем в небе разливается. Корова в стойле мычит: хозяйке радуется.

Господи, дышится-то как легко! Какой малой малости человеку для счастья надо!

– Мурррр, любимый!

– Чем занята, любимая? Ты сытая? Иди в душик.