-  Это все не имеет значения, - прервал его Хор-нак. - Хоть ты и похож на человека из племени изгнанников, живших в Долине Тигров, которые погибли во время Великого Наводнения, это ничего не значит. Ты проявил себя доблестным воином и великим охотником...

    -  Где ты найдешь равного ему в метании копья или в борьбе? - прервал его Ам-ра с загоревшимися глазами.

    -  Истинная правда, - сказал Хор-нак. - Он делает честь племени Приморских гор, но, не смотря на все это, он должен придерживать свой язык и научиться относиться с почтением к святыням прошлого и настоящего.

    -  Я не насмехаюсь, - сказал Кулл спокойно. - Но я знаю, что многое из того, о чем говорят жрецы, - это ложь, потому что я бегал с тиграми и знаю диких зверей лучше, чем эти жрецы. Животные - это не боги и не дьяволы, они подобны людям, только без похоти и жадности человека.

    -  Опять святотатство! - воскликнул Хор-нак сердито. - Человек - это величайшее творение Валки!

    Ам-ра вмешался, пытаясь изменить тему беседы.

    -  Утром я слышал бой береговых барабанов. На море идет война. Валузия сражается с лемурийскими пиратами.

    -  Проклятье тем и другим! - проворчал Хор-нак.

    Глаза Кулла снова заблестели.

    -  Валузия! Земля чар! Когда-нибудь я увижу великий Город Чудес!

    -  И скверным будет этот день, буркнул Хор-нак. - Тебя закуют в цепи, и тебе будет суждена пытка и смерть. Ни один человек из нашего народа не видит Великого Города иначе, как попав в рабство.

    -  Проклятие ему, - пробормотал Ам-ра.

    -  Проклятие и кровавая судьба! - воскликнул Хор-нак, грозя кулаком востоку. - За каждую каплю пролитой атлантами крови, за каждого раба, надрывающегося на их проклятых галерах, да постигнет черное проклятие Валузию и все Семь Империй!

    Ам-ра воодушевленно вскочил на ноги и повторил часть проклятия. Кулл отрезал себе еще один ломоть жареного мяса.

    -  Я дрался с валузийцами, сказал он. - И они храбро сражались, но убивать их было легко. И они вовсе не выглядели свирепыми.

    -  Ты дрался со слабаками из стражи северного берега, - проворчал Хор-нак, - или же с командами выброшенных на берег купеческих судов. Подожди, пока ты не встанешь лицом к лицу с налетающими Черными Отрядами или с самим Великим Воинством, как стоял я. Хай! Вот тогда ты и напьешься крови! Я грабил валузийские берега с Гандаро, Носителем Копья, когда я был младше тебя, Кулл. О, огнем и мечем мы прорвались далеко вглубь империи. Пятьсот человек нас было, из всех прибрежных племен Атлантиды. А вернулось из нас только четверо! У деревни Ястребов, которую мы разграбили и сожгли, передовые из Черных Отрядов раздавили нас. Хай! Там копья напились и мечи утолили жажду! Убивали мы и убивали нас, но когда гром битвы затих, четверо из нас бежали с поля боя, и все - жестоко израненные.

    -  Аскаланте рассказывал мне, - продолжал Кулл о своем, - что стены вокруг Хрустального Города в десять раз выше высокого мужчины, что блеск золота и серебра слепит глаза, а женщины, гуляющие по улицам или глазеющие из окон, одеты в странные гладкие одежды, блестящие и шуршащие.

    -  Уж Аскаланте-то должен знать, - мрачно сказал Хор-нак, - раз он был у них рабом так долго, что забыл свое доброе атлантское имя и вынужден с тех пор обходится валузийской кличкой, которую они ему дали.

    -  Он убежал от них, - заметил Ам-ра.

    -  Да, но на каждого раба, вырывающегося из темниц Семи Империй, приходится семеро гниющих в темницах и умирающих каждый день, ибо не подобает атланту влачить рабскую жизнь.