В ответ он получил краткое согласие.

При этом на экране не возникло никакого изображения.

— Можно мне с тобой? — спросила Уиллоу. — То-то он удивится. Я так долго ждала этого часа. Он предсказывал, что мы еще увидимся, и оказался прав.

— Конечно, — согласился Роффрей. Он посмотрел на Телфрина: — Эсквиел ведь был твоим другом. Хочешь, пойдем вместе?

Телфрин покачал головой:

— Нет, я останусь и попытаюсь выяснить, что тут происходит.

Он бросил долгий, выразительный взгляд на Уиллоу.

— Ладно. Пока, — сказал он, отвернувшись.

— Ну что ж, будь по-твоему, — отозвался Роффрей.

Он подошел к аптечке, достал шприц, ампулу с седативным средством и, подойдя к Мери, впрыснул лекарство ей в руку.

Затем они с Уиллоу на индивидуальных силовых установках отбыли на крейсер Эсквиела.

Шлюзовая камера была открыта, видимо в ожидании их прибытия. Они вошли, люк захлопнулся за ними. Внутренний замок оказался закрытым.

И тут они увидели, как блеснул свет внутреннего иконоскопа и услышали задумчивый голос — вежливый и далекий; казалось, голосу вторит какое-то странное эхо, которое человеческое ухо не в состоянии уловить.

— Говорит Эсквиел. Что я могу сделать для вас?

Уиллоу, скрытая космическим скафандром, хранила молчание.

— Я — Адам Роффрей, только что прибыл вместе с тремя пассажирами из системы Беглец.

— Вот как? — в благожелательном ответе Эсквиела не было даже намека на какую-либо заинтересованность.

— Среди этих трех пассажиров — моя жена, вы должны ее знать, она была известна под именем помешанная Мери. Она помогла Ринарку, когда он был на Беглеце. — Роффрей помолчал. — Это она посоветовала вам отправиться на Рос.

— Я очень признателен ей, хотя мы никогда не встречались.

— Я пытался найти психиатра среди обитателей флотилии. Но мои усилия оказались тщетны, — продолжал Роффрей ровным голосом. — Не знаю, где они все, а между тем состояние моей жены отчаянное. Не могли бы вы помочь мне?

— Все психиатры вовлечены в игру. Весьма сожалею. Как бы ни был я благодарен вашей жене, приоритет должен быть отдан интересам всего человечества. Мы не можем выключить из игры ни одного психиатра.

Роффрей был поражен. Идя к Эсквиелу, он, вопреки всему, рассчитывал на его помощь.

— Неужели я не могу хотя бы проконсультироваться со специалистом, как помочь ей?

— Нет. Вы должны рассчитывать только на себя — делайте, что в ваших силах. Возможно, кто-нибудь из медицинского персонала возьмется помочь вам.

Роффрей в негодовании направился было к выходу. Но голос Эсквиела остановил его:

— Предлагаю вам немедленно связаться с лордом Морденом.

Голос умолк.

— Эсквиел! — вскричала Уиллоу. Ей казалось, умри она сейчас, это имя вырвалось бы из ее груди с последним вздохом.

Итак, они вернулись к себе на корабль.

Мери спокойно спала под действием транквилизаторов, а Телфрина нигде не было видно. Но это обстоятельство не встревожило ни Роффрея, ни Уиллоу. Подавленные, они сидели возле Мери, и каждый предавался своим невеселым мыслям.

— Как он изменился, — каким-то безжизненным голосом сказала Уиллоу.

Роффрей что-то пробурчал в ответ.

— Его голос звучит так, будто он уже больше не человек, — добавила она. — Его ничем не разжалобишь. Кажется, ему нет никакого дела до нас. Его преданность этим таинственным существам, с которыми он общается, безгранична, а для друзей у него ничего не остается, как и для тех из людей, что еще уцелели.