— Возможно.

— Ты позволишь мне взять Уиллоу с собой?

— Ты предупредил ее, что мы очень рискуем?

— Конечно.

Ринарк вздохнул.

— Я предполагал, что такое может случиться, ведь я знаю тебя. Но я хочу, чтобы ты был с нами, и если ее присутствие — одно из твоих условий, я уступаю.

Ринарк подавил раздражение. Он не позволял себе размениваться на мелочи. Ведь он догадывался, что сулит им встреча с Беглецом, познание его природы и особых, необычных свойств. При этом личные дела отступают на второй план. Сейчас от него требовались решительные действия, а не рефлексии.

Ему следовало молиться о том, чтобы полиция не обнаружила его, прежде чем Беглец материализуется. Им всем нужно затаиться и ждать. Если бы хоть немного везения, если бы только полицейские не принялись сразу за корабли, стоящие на стартовых площадках, а прочесали вначале весь город.

Ринарк передал по радио инженерам, чтобы они быстро убрали свое оборудование — корабль должен быть полностью готов к старту.

После этого он сел в кресло и стал ждать.

Прошел час.

Уиллоу явно чувствовала себя не в своей тарелке в безукоризненно элегантном, обтягивающем ее, как перчатка, платье, вынужденная слушать этих мужчин, без конца обсуждающих одно и то же — уравнения, выведенные Ринарком, сведения, касающиеся этого самого Беглеца, и теории, выдвинутые по этому поводу когда-то.

Ринарк говорил:

— Ходят слухи, что на этой планете существует большая колония людей. Мне кажется, мы должны ориентироваться на нее, это номер восемь, по моим подсчетам. Можете посмотреть, я отметил ее.

Он бросил взгляд на Уиллоу — она казалась задумчивой, видимо, она не привыкла к тому, чтобы ею так явно пренебрегали.

Она нервно ерзала в кресле, и, казалось, то, что происходило вокруг, совсем не занимало ее. Обычно ничто не могло вывести ее из свойственного ей отрешенного равнодушия, которое, кстати сказать, было очень удобной и даже необходимой формой поведения в таком городе, как Мигаа. Но здесь она впервые оказалась в обществе мужчин, которые держались еще более обособленно, чем она сама. И это, очевидно, беспокоило ее.

Эсквиел наконец-то заметил, что ей не по себе, и обратился к ней несколько виновато:

— Ты чем-то расстроена?

Она натянуто улыбнулась, явно уязвленная.

— Место женщины — в камбузе, — сказала она. — Укажите мне, где он.

Если она рассчитывала вывести таким образом Эсквиела из равновесия, то явно потерпела поражение.

— А почему бы нет, — ответил он. — Видимо, я буду очень занят сейчас. А мы, наверное, скоро захотим есть. — С этими словами он указал на дверь и снова склонился над картами.

Передернув плечами, она вышла из кабины управления.

Уиллоу всегда интересовало все, что касалось Беглеца, ведь вся ее жизнь проходила, можно сказать, под знаком этой системы. Но она никогда не видела ее. В этой женщине было нечто такое, что давало ей власть над мужчинами, которые, казалось, испытывают вечный голод и в поисках его утоления отдают себя во власть Уиллоу, полагая, что она владеет некой тайной, в которую она, на самом деле, никогда не была посвящена.

Теперь она попадет на Беглец, хотя, не подбей ее на это Эсквиел, еще неизвестно, решилась бы она сама на этот шаг или нет. И все же она была довольна. В этих парнях, всех троих, было что-то очень непривычное и привлекательное. Может быть, сила духа, которой были лишены прочие обитатели Мигаа.

Уиллоу чувствовала, что Ринарк, Телфрин и, конечно же, Эсквиел излучают спокойную, уверенную силу, за которой угадывались причудливо сплетенные отчужденность и страстность.