Бомж. Без определенного места жительства. Без работы. Он не имел за душой ничего, только сырой план новой жизни, да еще тайну, которой не мог ни с кем поделиться. Высоко в небе мерцали энианские корабли с очертаниями, искаженными повисшей над городом дымкой. Солнце клонилось к закату, и несколько первых звезд почти терялись в начинавших загораться городских огнях. Рамон сунул руки в карманы.

Лианна теперь представлялась ему сном. Мыслью, забредшей в голову, пока он был пьян, но испарявшейся, когда он трезвел. Он попытался представить себе, что сказал бы ей, как бы объяснил, что этот избитый, опухший, безденежный геолог без фургона и даже без крыши над головой стоит того, чтобы за него держаться. И это не говоря уже о том, что он только что вышел из тюрьмы, и от него, должно быть, до сих пор разит камерой. И не говоря о том, что теперь он новый Джонни Джо — первый в списке потенциальных подозреваемых на случай, если губернатору срочно придется искать козла отпущения. Он знал, что увидит Лианна, когда посмотрит на него. Она увидит Рамона Эспехо.

Солнце уже село, когда он добрался до мясной лавки, которую несколько часов как закрыли, задвинув ставни и дверь тяжелыми стальными засовами. По боковой лестнице он поднялся наверх. В окнах у Елены горел свет. Некоторое время он стоял на верхней площадке в нерешительности. В переулке шныряли кошки — одни из немногих животных, привезенных сюда с Земли. Ящерки скользили по стене и взмывали в воздух, расправив перепонки крыльев. Запах затхлой крови из лавки смешивался с древесным дымом и выхлопами подъемных туб — едкий, знакомый запах Диеготауна. Напряжение, сковывавшее плечи и живот, тоже было ему хорошо знакомо. Высоко в ночном небе выглядывала из облаков Большая Девочка. Где-то в стороне ухала музыка.

Он постучал.

Когда она открыла дверь, он увидел в ее глазах вопрос. Он мог прийти по самым разным причинам. Сказать «спасибо». Забрать какое-нибудь дерьмо, которое забыл в прошлый раз. Остаться. Каждая из этих причин требовала своего особого приветствия, и она не знала, какое выбрать. Как и он.

— Привет, — сказал он.

— Дерьмово выглядишь, — заметила она. — Это тебя копы так?

— Чтобы они пачкали свои гребаные холеные руки? Нет, у них для этого имелся подходящий парень.

Елена скрестила руки на груди. Она не шагнула в сторону — боится, предположил Рамон, что он примет приглашение.

— Но ты с ним расплатился? — спросила она.

— Он мертв, — ответил Рамон. — Я его не убивал, так что неприятностей из-за этого дерьма не ожидается. Но он попал туда из-за меня, и они его убили. Наверное, можно считать, что выиграл я.

— Крутой cabron, — сказала Елена наполовину издевательски, но только наполовину. — С таким лучше не связываться.

Орбитальный челнок с рокотом ушел в ночь. Рамон улыбнулся; улыбка еще причиняла немного боли, особенно в уголках глаз. Елена опустила взгляд, застенчиво улыбнулась при виде его ободранных коленок и шагнула в сторону. Он вошел и закрыл за собой дверь. Елена приготовила рисовое гумбо — она могла убеждать себя в том, что приготовила его столько, чтобы доедать остаток всю неделю. Или приготовила на двоих. Рамон сел за стол и подождал, пока она поставит перед ним тарелку.