Флер ощутила внезапный прилив нежности. Протянув руку, она дотронулась до его щеки, теплой и слегка колючей.

— Я правда люблю тебя, Джек, — повторила она тихо.

— Правда? — живо отозвался он. — Тогда… Флер… если ты любишь меня…?

Он схватил ее в объятия, бурно, неистово, как будто в поисках новой жизни, новой надежды.

— Люби меня, Флер… люби меня, — молвил он. — Я жажду тебя… ты должна быть моей!

Флер внезапно застыла. Он ей нравился, она хотела сделать его счастливым… помочь, успокоить его. Но она вспомнила Сильвию, и все ее существо содрогнулось от отвращения. Она не может быть такой, как Сильвия, — это невозможно!

— Нет, Джек, — сказала она мягко. — Мы не можем испортить такое чудо… такое совершенство, как наша любовь.

Он прижался лицом к ее шее. Она знала, что разочаровала, быть может, даже обидела его, причинила боль, но он просил невозможного.

Надо постараться, думала она, помочь ему терпеливо ждать, пока они будут свободны и смогут пожениться. Только тогда их любовь восторжествует.

Но ведь и пока они могут быть очень счастливы.

Когда Флер и Джек вернулись в дом, было уже поздно. Они тихо прошли по двору. Джек обнимал ее за плечи. Шаги их совпадали, удивительная гармония объединяла каждое движение.

Дверь в кухню была приоткрыта. Оттуда пахло едой, теплом и уютом. Джек закрыл дверь и снова потянулся к Флер. Она прильнула к нему.

Он нашел ее губы, а потом зарылся лицом в душистые волосы.

— Ты — само совершенство, ты не можешь этого не знать. Я никогда не встречал такой прелестной женщины.

— Ложись спать, дорогой, ты устал.

Он крепко обнял ее, целуя губы, глаза, волосы. Потом медленно и неохотно они разошлись. Джек направился к двери в погреб. Она слышала, как он нашел задвижку, и подождала, пока он опустил ногу, осторожно нащупывая ступеньку.

— Спокойной ночи, любимый, — прошептала она, — спокойной ночи.

Она тихонько прокралась наверх. Задвижка на ее двери скрипела, но шумное дыхание, доносившееся из других комнат, говорило о том, что она никого не потревожила.

У себя в комнате Флер слегка раздвинула занавеси на окне. Свет был очень слабый, но все же можно было не зажигать свечу.

Она разделась, а затем, облокотившись о подоконник и опершись подбородком на руки, долго смотрела в небо, на котором постепенно тускнели звезды.

— Я счастлива, — сказала она вслух. — Я счастлива и сделаю так, что он будет счастлив со мной. Ты ведь меня понимаешь, Люсьен?

В полдень Флер спустилась в погреб повидаться с Джеком.

— Можно я снесу вниз обед? — спросила она мадам Бувье, когда семейство стало собираться за столом.

— Все готово, — отвечала мадам, наливая щедрую порцию супа и отрезая большой кусок хлеба.

Флер взяла поднос. Она прошла через первый погреб, принимая обычные меры предосторожности, постучала, отодвинула и снова задвинула доску. Не успела она осмотреться, как уже оказалась в объятиях Джека.

— Почему ты не пришла раньше? — спрашивал он, целуя ее так, что его обед чуть не полетел на пол. — Я волновался, боялся. Почему ты опоздала?

— Подожди минутку, дай поставить поднос.

Джек взял поднос и опустил его на стол.

— Ты уверена, что еще любишь меня?

— Вполне уверена!

— Я так тебя люблю! О Флер, любовь моя!

— Я рада, — прошептала она. — Я так рада! И я тоже тебя люблю.