Один из них, с мягкими манерами и весьма дружелюбный, средних лет, сутуловатый человек по имени Мокоф, делал все, чтобы понять Пепина, но так и не смог.

- Вы так говорите о прошлом и о философии, что будете более счастливы в странном городе Ланжис-Лиго, что у моря, с чувством сказал он однажды, когда они сидели возле гостиницы за кружками с вином, глядя на играющие струи фонтана в центре площади.

Пепину приходилось слышать о Ланжис-Лиго, но у него в голове было столько других новых впечатлений, что он пропускал название города мимо ушей. Сейчас у него приподнялась бровь, тонкая, почти невидимая.

- Однажды я познакомился с человеком из Ланжис-Лиго, продолжал Мокоф в ответ, - у него было странное имя, я забыл его. И шрам на лице. Он попал тут в неприятность - поел в неположенное время и спасся только тем, что отремонтировал наш Великий Регулятор. Мы теперь ничего не знаем об этих машинах. Он верил, что может перемещаться во времени, хотя я что-то не убедился в этом, пока он был здесь. И, я слышал, все люди в Ланжис-Лиго вроде него - чудаковатые, что ли. Ничего не знают о часах, например, никакого представления об измерении времени. Их руководителя зовут Хронархом, и живет он в Доме Времени, хотя, грязевик их знает, что они так подчеркивают это слово - "Время", вовсе не различая его.

Мокоф мало что рассказал Пепину о Ланжис-Лиго сверх просто-напросто того, как он себе это представляет, но этот город у моря показался Пепину любопытным местом. И еще Пепина привлекли слова насчет перемещения во времени, так как его заветным желанием было вернуться в прошлое Земли.

На седьмой неделе пребывания в Барбарте он решил отправиться на восток, в Ланжис-Лиго, что у моря.

Пепин Горбатый решил идти в Ланжис-Лиго пешком. Мокоф, особенно он, пытался отговорить его: путь неблизкий, опасный, полно грязевиков. Без хорошего верхового животного легко сбиться с дороги.

На тюленевидном животном, которым пользовалось большинство землян, он пробовал кататься. Эти создания с их сильными передними ластами и острым, как лезвие, хвостом были вполне надежны и достаточно быстры. На них прилаживали седло из кремня, так что всадник сидел прямо. Экипировка включала также длинное ружье, называвшееся пробойником, оно "стреляло" лучами своего рубинового сердечника - и фонарь, питавшийся от батарей, который освещал путнику дорогу в безлунные и почти беззвездные ночи.

Пепин Горбатый взял фонарь и укрепил на плече пробойник. Это были полезные в дороге вещи. Но доверять себя тюленю он не стал.

Вышел из Барбарта он затемно утром, еду и флягу с Водой неся на спине, одетый по-прежнему в свой сотканный из металла костюм.

Жители Барбарта, как и луняне, не переживали по поводу его ухода. Он невольно пытался расшевелить их и доставлял им этим беспокойство, в то время как они считали, что преодолели в себе всякую обеспокоенность. За семь недель он посеял сомнение в правильности того выбора, который они сделали для себя и своих детей.

Выбор этот состоял в том, чтобы спокойно и с достоинством умереть на Земле, которой их присутствие было больше не желательно.

Пепин был разочарован, отправляясь из Барбарта, что в Стране Пальм. Он ожидал увидеть на Земле жизнестойкость, людей, готовых к переменам, а не к смерти. Но где-нибудь на Земле, возможно в Ланжис-Лиго, что у моря, он отыщет героев. После разговора с Мокофом он стал надеяться на то, что найдет способ совершить путешествие в прошлое. Ничего другого он не хотел так сильно, но на такую возможность всерьез никогда не рассчитывал.

Мох в пальмовом лесу пружинил под ногами и помогал идти, но к вечеру пошла жесткая бурая земля, покрытая пылью. Впереди была унылая, потрескавшаяся и почти безжизненная равнина, зловещая в свете угасающего дня. Там и здесь возвышались силуэты скал. Он выбрал одну из них, считая, что не подвергнет себя никакому риску, если проведет там эту холодную и черную, как смоль, ночь.