– Я скорее взорву остров так, что над ним заплещут полны.

– Я так Энди и сказала, – улыбаясь, произнесла госпожа Бикслер.

Брендан Финнеган, торговец земельными участками, обладал большой проницательностью... которая обычно запаздывала на год. В семидесятых он сколотил состояние, в начале восьмидесятых потерял, в конце восьмидесятых вернул – и попал под пресс последних сдвигов в бюджетной политике. Теперь его империя балансировала на грани банкротства, и ему был отчаянно нужен крупный куш.

Через месяц после того, как Чейс закончил оформление сделки по острову Оспри, до Финнегана долетел пробный шар, пущенный неким третьеразрядным саудовским принцем. Принца беспокоило чреватое взрывом возрождение исламского фундаментализма, и он искал безопасное укрытие для накоплений в фунтах стерлингов и немецких марках на сумму в несколько миллионов долларов. Не доверяя рынкам и банкам, принц желал обладать надежной недвижимостью и считал, что, несмотря на американские проблемы, собственность близ океана на Восточном побережье Соединенных Штатов относится к самым надежным в мире вложениям. Стоимость ее может не увеличиваться, может снижаться, но никогда не обесценится: на расстоянии до пятидесяти миль от берега размещается семьдесят процентов населения, и каждодневно из центральных районов прибывают все новые жители. На продажу за долги выставлялись дома от Северной Каролины до Нью-Гэмпшира, но островов не предлагали, а принц был законченным параноиком, он требовал отдельного безопасного редута.

Финнеган решил, что араб – искомая крупная добыча, если только найти и продать принцу остров. Его не устраивали обычные брокерские комиссионные, он хотел получить прибыль еще и как продавец. Поэтому он решил стать владельцем острова.

Денежные проблемы Чейса не составляли тайны. Цена, уплаченная им за остров, была объявлена при публичной отчетности, и все знали, с каким трудом он покрывает повседневные расходы.

Для начала Финнеган предложил Чейсу ту же сумму, которую тот заплатил за остров. Несмотря на настойчивые уверения Чейса, что он не намерен продавать Оспри, Финнеган периодически увеличивал ставку на десять процентов. Последнее предложение составило сто восемьдесят процентов цены, выплаченной Чейсом, или около двух третей расчетной стоимости острова.

Чейс знал, какую игру ведет Финнеган, и вовсе не пытался поднять цену. Когда их отношения были еще сравнительно дружелюбными, он сказал Финнегану, что наконец-то нашел нечто такое, что полюбил, хотел бы сохранить и возделывать, и что он намеревается сберечь спою находку.

Дружбу Финнеган прекратил. Он начал писать нудные жалобы: в отдел по районированию, в отдел по планированию, в береговую охрану и в Агентство по охране окружающей среды. Ни одна из жалоб не подтвердилась, но на каждую приходилось отвечать – если не лично Чейсу, то его адвокату, стоившему двести долларов в час.

– Что он нашел на этот раз? – спросил Чейс госпожу Бикслер.

– Говорит: никакой настоящей науки здесь у тебя нет, твои опыты до сих пор не дали ничего определенного, так почему налогоплательщики должны тебя финансировать?

– На такой довод нужно реагировать. – Чейс на мгновение замолчал. – Доктор Мейси прибывает как раз вовремя... Кавалерия спешит на помощь.

– Помощь – если заплатит по счетам.

Макс, казалось, не прислушивался к беседе, погруженный в гипнотизирующий рокот сводок погоды, но вдруг проговорил:

– Ты не можешь все это утрясти? И потеряешь остров?

– Нет, – заверил его Чейс с принужденной улыбкой. – А сейчас пойдем за аквалангом и потренируемся, прежде чем вернуться и нырять за датчиком.

– Ничего не получится, – сказала госпожа Бикслер.