Пирд молнией взлетел на платформу. Он приложил ладонь к шее Джозефа и округлил глаза.

– Он мертв!

– Я знал, что ему нельзя много пить, – хмыкнул Кевин. – Что ж, пусть себе лежит. Триумвират все еще в наличии.

Отец Майкл сделал попытку приблизиться к Херити.

– Стойте на месте! – закричал Кевин. Он вытащил револьвер из-под стола и поднял его над головой.

– Так вот в чем твоя справедливость! – воскликнул священник.

– Отправляйтесь-ка на место, отец, – негромко произнес Кевин, помахивая револьвером.

Отец Майкл колебался.

– Не спорьте с ним, – взмолился Доэни.

Священник повиновался, бессильно падая на свой стул. Мальчик прижался к нему в испуге.

Кевин положил револьвер на стол перед собой и посмотрел на Доэни.

– Спасибо, господин Доэни. Мы должны соблюдать порядок. Не поговорить ли нам теперь о преступном знании О'Нейла?

Доэни с трудом отвел взгляд от мертвой фигуры Херити и сделал жест Пирду, чтобы тот покинул платформу. Тот вернулся обратно к стеллажам.

– О'Нейл использовал преступное знание тонкостей медицины, – сказал Доэни, как будто повторяя заученную аксиому. – Преступное знание – это нечто, требующее подавления в самом зародыше. Когда это внедряется в нашу мирную жизнь, преступление налицо.

Отец Майкл открыл рот, намереваясь что-то сказать, но передумал, понимая, что сказанное Доэни всего лишь отзвук того, что приказал ему Кевин. Какой дьявольский договор заключили они между собой?

Кевин уставился на священника.

Отец Майкл встал, отодвинув от себя мальчика.

– Что это за преступное знание? Связанное с медициной, не так ли? Исключительная компетенция специалистов-медиков? Тогда почему они публикуют свои труды? Может быть, они думают, что только они сами понимают язык своих открытий?

– Каждый, кто использует преступное знание, – преступник! – прогремел Кевин.

– А О'Нейл, узнавший о новых явлениях, подтвердил свою вину? – вкрадчиво спросил отец Майкл.

Кевин, усмехаясь, кивнул.

«Этому человеку следовало бы знать больше, чтобы спорить с тем, кого обучали иезуиты», – подумал священник.

Он повернулся к присяжным и спросил:

– Что происходит, когда мы подавляем такие открытия? Подумайте о различных средствах подавления и о том, кому может быть разрешено их использовать. Вы тут же столкнетесь с интересным явлением. Те, кто подавляет или пересекает что-либо, должны знать этот предмет досконально. Цензоры должны это знать! Вы же фактически ничего не пресекли! Вы просто ограничили знание особой элитой. Я спрашиваю: по какому принципу подбирается эта элита?

Отец Майкл повернулся и хитро улыбнулся Кевину.

– Этот вопрос не имеет ответа, – продолжил он. – Неужели мы можем предположить, что О'Нейл сговорился с преступным знанием разрушить наш мир?

– Вот именно! – подхватил Кевин. – Он сговорился!

Отец Майкл посмотрел на Доэни, который отвернулся в сторону, наблюдая за Джоном. Тот полностью сосредоточил свое внимание на голове, плавающей в сосуде, настороженно вслушиваясь и кивая, как будто разговаривая с ней.

– Позвольте мне напомнить латынь, забытую вами, – продолжал священник.

– Слово «сговор» иначе звучит как «конспирация». Ах, эта замечательная латынь, по ее законам «конспирироваться» означает «дышать вместе, вместе существовать». А здесь никакого сосуществования не было! Он сделал это сам, в одиночестве!

Отец Майкл резко повернулся на каблуках и встал лицом к присяжным, давая им время переварить сказанное.