— Хочешь попробовать еще раз? — прошептал он.

— Нет, — ответил я, — это срабатывает только с первого дубля.

— А что ты делаешь на бис?

Я вытащил внушительного вида «смит-вессон» из кобуры и дал малютке Энди вдоволь полюбоваться на него.

— Бис. Finita la comedia.

— Ты, типа, большой дядя с пушкой?

— Вот именно. Посмотри на меня, сынок.

Он попытался выпрямиться, потому что ему казалось, что так будет лучше, но уронил голову вниз.

— Послушай, — сказал я, — не создавай лишних трудностей. Я поговорю и уберусь отсюда. И на этом все.

Он задумался.

— Терезий? — было похоже, что Энди трудно говорить. Я даже засомневался, не слишком ли сильно его ударил.

— Терезий, — подтвердил я.

— Это все?

— Угу.

— Потом ты уйдешь и никогда не вернешься?

— Возможно.

Энди, пошатываясь, отошел от стены и направился к задней двери. Он открыл дверь — звук музыки сразу же усилился. И, когда он уже готов был исчезнуть внутри, я остановил его, свистнув, и показал пистолет:

— Только позови его, а потом можешь погулять, — я указал в ту сторону, где за полосой зеленой травы и складов виднелся Питсбург. — Вот там.

— Дождь идет.

— Он кончится.

Малютка Энди покачал головой, потом крикнул в темноту:

— Терезий, двигай свою задницу сюда!

Он держался за дверь, когда тощий мужчина появился на ступеньке рядом. У него были черные негроидные волосы и темно-оливковое лицо. Было практически невозможно определить его расовую принадлежность, но причудливая комбинация черт выделяла его из толпы как представителя странных этнических групп, распространенных на Юге. «Брасс анкл», или аппалачские мелунджионы, — группы «свободных цветных людей» со смесью черной, британской, индейской, португальской и даже турецкой крови, которые, по общему мнению, еще больше усложняли этническую картину этих мест. Белая футболка плотно обтягивала мышцы на его руках и рельефные очертания мышц груди. Ему было не меньше пятидесяти, и он был выше меня, но нисколько не сутулился — никаких признаков слабости или немощи, если не считать тонированных очков, которые он носил. Подвернутые почти до колен штанины его джинсов обнажали ноги, обутые в пластиковые сандалии. В руках у Терезия была швабра, и за несколько метров чувствовалась вонь от нее. Даже Малютка Энди отступил на шаг.

— Опять гребаный туалет?

Терезий кивнул, перевел взгляд с Энди на меня, а потом опять на Энди.

— Этот человек хочет поговорить с тобой. Давай, не очень долго.

Я отошел в сторону, когда Энди медленно прошел мимо меня и направился к дороге. Он вытащил пачку сигарет из кармана и прикурил одну, с опаской оглядываясь назад и прикрывая огонек ладонью, чтобы защитить от дождя.

Терезий спустился со ступенек на залитый асфальтом дворик. Он выглядел спокойным и отрешенным.

— Меня зовут Чарли Паркер, — сказал я. — Я частный детектив.

Я протянул руку, но он не пожал ее, указав на швабру, чтобы объяснить свое поведение.

— Вряд ли вам хочется пожать мне руку сейчас, сэр.

— Где вы отбывали срок? — спросил я, указав рукой на его ноги.

Вокруг лодыжек этого человека были следы, ссадины, опоясывающие их так, будто кожа на этих местах когда-то была срезана.