|
- Я последнее время все, знаете ли, за книжечками сижу, по специальности, конечно, больше все богословские... Он приподнял книгу так, чтобы последний свет из окна упал на страницу, и прочитал: - "Третий ангел вылил чашу свою в реки и источники вод; и сделалась кровь". 2 Итак, был белый, мохнатый декабрь. Он стремительно подходил к половине. Уже отсвет рождества чувствовался на снежных улицах. Восемнадцатому году скоро конец. Над двухэтажным домом N_13, постройки изумительной (на улицу квартира Турбиных была во втором этаже, а в маленький, покатый, уютный дворик - в первом), в саду, что лепился под крутейшей горой, все ветки на деревьях стали лапчаты и обвисли. Гору замело, засыпало сарайчики во дворе - и стала гигантская сахарная голова. Дом накрыло шапкой белого генерала, и в нижнем этаже (на улицу - первый, во двор под верандой Турбиных - подвальный) засветился слабенькими желтенькими огнями инженер и трус, буржуй и несимпатичный, Василий Иванович Лисович, а в верхнем - сильно и весело загорелись турбинские окна. В сумерки Алексей и Николка пошли за дровами в сарай. - Эх, эх, а дров до черта мало. Опять сегодня вытащили, смотри. Из Николкиного электрического фонарика ударил голубой конус, а в нем видно, что обшивка со стены явно содрана и снаружи наскоро прибита. - Вот бы подстрелить чертей! Ей-богу. Знаешь что: сядем на эту ночь в караул? Я знаю - это сапожники из одиннадцатого номера. И ведь какие негодяи! Дров у них больше, чем у нас. - А ну их... Идем. Бери. Ржавый замок запел, осыпался на братьев пласт, поволокли дрова. К девяти часам вечера к изразцам Саардама нельзя было притронуться. Замечательная печь на своей ослепительной поверхности несла следующие исторические записи и рисунки, сделанные в разное время восемнадцатого года рукою Николки тушью и полные самого глубокого смысла и значения: "Если тебе скажут, что союзники спешат к нам на выручку, - не верь. Союзники - сволочи. Он сочувствует большевикам." Рисунок: рожа Момуса. Подпись: "Улан Леонид Юрьевич". "Слухи грозные, ужасные, Наступают банды красные!" Рисунок красками: голова с отвисшими усами, в папахе с синим хвостом. Подпись: "Бей Петлюру!" Руками Елены и нежных и старинных турбинских друзей детства - Мышлаевского, Карася, Шервинского - красками, тушью, чернилами, вишневым соком записано: "Елена Васильевна любит нас сильно, Кому - на, а кому - не." "Леночка, я взял билет на Аиду. Бельэтаж N 8, правая сторона." "1918 года, мая 12 дня я влюбился." "Вы толстый и некрасивый." "После таких слов я застрелюсь." (Нарисован весьма похожий браунинг.) "Да здравствует Россия! Да здравствует самодержавие!" "Июнь. Баркаролла." "Недаром помнит вся Россия Про день Бородина. |
