— Дело в том, что, хоть она обожает Ника, однако, мне кажется, считает, что нам с ним не стоит общаться. А мы хотим убедить ее, что она ошибается.

На мгновение длинные чувствительные пальцы Джона так вцепились в руль, что костяшки побелели. А вдруг мисс Твист права? И что, если Серена по-настоящему, серьезно влюбилась в Ника? Ник тоже непременно должен ее полюбить. Он уже замечал по некоторым приметам, что его давний друг потихоньку начинает в нее влюбляться. Не поддаться очарованию Серены было невозможно.

Сеансы позирования продолжались и сделались регулярными, хотя Серена настаивала, к большому одобрению мисс Твист, на том, чтобы ежедневно выполнять ту работу, которую ей давали в кенсингтонском магазине.

Портрет получался удачным. Даже Серена, совершенно не разбиравшаяся в живописи, это понимала, а Джон просто был на седьмом небе от счастья.

— Никогда мне еще так не писалось, — признался он Нику. — Даже жалко, что опоздал к выставке Академии в этом году. Не знаю теперь, как лучше поступить — то ли подождать до следующего года, то ли выставить его в частной галерее.

— Да, работа хороша, — задумчиво согласился Ник, критически разглядывая холст. — Тебе поразительно удалось передать сходство, просто поразительно. Этот чуть удивленный и в тоже время совершенно бесстрашный взгляд. Серена тут как живая. Только прошу тебя, Джон, побольше внимания удели и ее рукам. Ты, наверное, заметил, какие они красивые.

— А я уже думал об этом, — отозвался Джон. — Мне кажется, что их красоту лучше всего подчеркнет кольцо. Она говорила, что у нее осталось какое-то кольцо от матери. Завтра попробуем, может быть, это то, что нужно.

— Угу! — неопределенно хмыкнул Ник и вернулся к своему письменному столу. Он сам не понимал, почему его так задело то, что Джон обратил на ее руки внимание раньше, чем он сам. Яростно скомкав наполовину исписанный листок, он тупо уставился в пустой белой лист перед собой. У него снова ничего не получалось.

И вдруг он понял, в чем было дело! Он пытался изобразить свою героиню слишком шикарной. Ник снова потянулся к бумаге и быстро застрочил. Зазвонил телефон, но он не обратил на это внимания, и в конце концов Джону пришлось снять трубку. Как всегда, звонили Нику, но Джон, бросив взгляд на сосредоточенное лицо друга, сказал, что его нет.

Только через час Ник наконец отбросил ручку и встал.

— Готово! — закричал он торжествующе. — Больше я не мог бы добавить к написанному ни строки, даже за миллион фунтов. Пойдемте сходим куда-нибудь пообедаем — но не туда, куда мы обычно ходим. Мне нужна какая-нибудь забегаловка, где продают жареную рыбу с картошкой и дешевые сосиски на бумажной тарелке, — вот чего жаждет моя душа. За мной, дети мои!

Весело болтая, все трое вышли на улицу. Причем ни Джону, ни Серене даже не пришло в голову обидеться на Ника за то, что он бесцеремонно прервал их сеанс.

В тот вечер перед спектаклем Ник ужинал с Коринной. На этот раз это была, конечно, не дешевая забегаловка с сосисками на картонке. Коринна предпочитала места, где можно было блеснуть, где ее бы заметили и узнали, причем не все подряд, а нужные люди. С разных концов зала ей махали, улыбались, кивали, слали воздушные поцелуи. Среди поклонников оказался и Марк Долби.

— Опять этот тип! — с отвращением фыркнул Ник. — Нигде от него не скроешься.

— А что такое, милый? Чем он тебе не нравится? — непонимающим тоном спросила Коринна. — Ведь это же дорогой ресторан, а у Марка куча денег. Надо же их на что-то тратить. Это для него самое подходящее место, да и для меня тоже!

— Да, пожалуй, — согласился Ник.