Мать по-прежнему держалась с великолепным спокойствием.

— Как он поступал прежде, это его личное дело, — заметила она, слегка пожав плечами. — Но я собственными глазами наблюдала за всем обрядом, Эдуард дал клятву перед алтарем, и я готова держать пари: вернувшись, он объявит Елизавету своей женой!

— Да никогда он этого не сделает! — горячился Энтони. — И моя сестра будет обесчещена. Да еще и опозорена в случае беременности.

Мать с улыбкой смотрела в сердитое лицо Энтони.

— Если ты прав и он действительно намерен отрицать свой брак с Елизаветой, тогда ее и впрямь ожидает весьма жалкое будущее, — согласилась она.

Я не выдержала и отвернулась. Всего несколько минут назад мой возлюбленный умолял меня во что бы то ни стало уберечь от опасности нашего сына и объяснял, как это сделать, а теперь мои близкие опасаются, что этот еще не родившийся ребенок станет причиной моего падения!

— Я ухожу. Пойду лучше повидаюсь со своими сыновьями, — холодно произнесла я. — Не желаю больше все это слушать. И обсуждать это более не хочу. Я была честна с Эдуардом, и он будет честен со мной, а вы еще пожалеете, что сомневались в нем!

— Дурочка ты, — упрекнул меня Энтони, которого мои слова, судя по всему, ничуть не впечатлили. — Вот чего мне действительно жаль. — Он повернулся к матери и добавил: — Ты пыталась играть по-крупному и сыграла блестяще, но на кон поставила жизнь и счастье дочери против честного слова всем известного лжеца.

— Возможно, — по-прежнему невозмутимо ответила мать. — Ты у нас, сынок, человек мудрый, философ. Но уверяю тебя: кое-что я знаю гораздо лучше. Даже сейчас.

Я медленно побрела прочь, и ни один из них меня не окликнул.

И снова мне пришлось ждать. Впрочем, ждать пришлось всему королевству. Все мы ждали, когда же станет известно, кого нам приветствовать как короля, кто отныне будет править страной. Мой брат Энтони даже послал своего человека на север — разведать что и как, и мы все предвкушали его приезд и рассказ о том, сумели ли объединиться войска Генриха и Маргариты, состоялась ли битва и осталась ли удача на стороне короля Эдуарда. Только в мае слуга брата вернулся домой; он побывал далеко на севере, близ Хексема, и там познакомился с человеком, который поведал ему о состоявшемся сражении, страшном и кровавом. Я слушала, стоя в дверях, и не решалась войти; мне хотелось знать, чем все закончилось, но только без подробностей — мне они давно уже не требовались, чтобы представить себе бой, в нашей стране все привыкли к бесконечным воспоминаниям о войнах. Каждый ее житель не раз слышал, что в данный момент армии выходят на боевые позиции, а может, и собственными глазами видел атаку, отступление или ту мучительную паузу, когда войска вынуждены перегруппировываться. У каждого были родственники или знакомые в тех городах и деревнях, что лежали на пути победившей армии, стремившейся теперь лишь мародерствовать и насиловать. У каждого имелась в запасе не одна история о несчастных женщинах, пытавшихся найти убежище в церкви и тщетно звавших на помощь. Каждый понимал: эти бесконечные войны разорвали на части нашу страну, разрушили благополучие и дружеские отношения с соседями, уничтожили не только доверие к иностранцам, но и любовь между родными братьями; мы забыли, что дороги бывают безопасными, а преданность своему королю — искренней. Однако ничто не могло положить конец этим сражениям.

Мы все продолжали бороться, стремясь к окончательной победе и надеясь, что некий победоносный король принесет нам мир, но окончательной победы не выходило, и мира не получалось, и ни один король никак не мог утвердиться на троне.[3]

Наконец посланец Энтони перешел к главной части своего затянувшегося повествования.