— Мне тоже было хорошо, — кивнул Стивен, поднимая рюмку для тоста.

— За случайные встречи! — произнесла Талли, поднимая свою.

Данбар улыбнулся, догадавшись, о чем она.

— Завтра возвращаешься в Лондон? — спросила Талли.

— Нет, пока не выясню, какую школу посещал мальчик. Если изначально его хотели поместить в вашу больницу, тогда есть вероятность, что он был учащимся одной из городских школ.

— Хорошая мысль.

— Можно я завтра позвоню тебе?

— Да, мне бы хотелось услышать, как все продвигается.

— Ну, по этому поводу я бы не стал звонить… — произнес Стивен, нарочно ловя ее взгляд.

Талли улыбнулась и сказала:

— Стивен… я знаю, что нас влечет друг к другу, но логика твердит, что это ни к чему не приведет. Моя жизнь — здесь, а ты просто проезжал мимо.

— Не так уж далеко от Лондона.

— Да не выйдет ничего.

— Мы могли бы сделать так, чтобы вышло.

Данбар поставил свою рюмку и взял Талли за руки. Казалось, внутри у женщины происходит некая борьба. Разум твердил ей одно, а вот тело — совершенно другое. Стивен заключил ее в свои объятия и поцеловал. В первые мгновения Талли вела себя нерешительно, кажется, даже расслабилась, но только до тех пор, пока разум не взял верх. Она обеими руками уперлась в грудь Стивену и мягко отстранилась.

— Нет, — сказала она. — Мы встретились всего пару дней назад, и, возможно, завтра ты уедешь… Все было очень мило, но давай оставим все как есть.

— Как скажешь, — печально согласился Данбар, улыбнулся и нежно поцеловал ее в лоб. — Bonne nuit, madame.

На следующее утро первым делом Стивен позвонил в школьный лагерь «Пайнтопс» и запросил названия школ, дети из которых были там во время переполоха с туберкулезом. Всего школ оказалось девять, и одна находилась в Лестере. Обозначив ее в списке под номером один, Данбар выяснил номер телефона в справочной и позвонил руководству школы, представившись служащим Министерства здравоохранения, наводящим справки о детях, привитых БЦЖ-вакциной во время пребывания в «Пайнтопс». Стивен вычеркивал имена детей из своего списка «зеленых наклеек», пока женщина перечисляла их. На двенадцатом она остановилась, и Данбар подсказал: — И, конечно, Анвар Мубарак?

— Он не наш, — был ответ.

— Вы абсолютно уверены? — уточнил Стивен.

— Никогда о нем не слышала.

— Не может быть! Это мальчик, заболевший в лагере. Мне казалось, он был из вашей школы.

— Определенно нет. Извините.

Данбар попробовал позвонить в ближайшую к Лестеру школу, но результат был такой же. Ситуация все больше озадачивала и расстраивала его по мере того, как список школ сокращался, пока не осталась всего одна. Это была школа в Эдинбурге, где училась Триш Лионс. Поскольку в списке «зеленых наклеек» осталось всего двенадцать имен, Стивен попросил администратора подтвердить их и зачитал остаток. Он отметил все двенадцать, прежде чем добавил: — И Анвар Мубарак.

— Нет, он не из наших.

Данбар прикрыл глаза и сказал:

— Этот мальчик был причиной паники, именно он заболел.

— Вполне возможно, но он не из нашей школы.

Отшвырнув ручку, Стивен глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Да что тут, черт возьми, творится?! Мубарак не числился ни в одной из девяти школ, из которых учащиеся ездили в лагерь «Пайнтопс». Он специально пояснял представителям школ, что Мубарак был тем самым мальчиком, который вызвал панику, на случай, если вдруг возникла «путаница» с именем, как случилось, например, с больницей, куда его поместили.