— Спасибо, Дженкс, — сказала я, открывая панель и нажимая указанную им кнопку. — Что бы я без тебя делала?

— Померла бы наверняка, — ответил он, продолжая скалиться.

Может быть, я все же смогу это все проделать.

Глава двадцать седьмая

Лифт едва шевельнулся, спустившись всего на этаж; разъехались серебристые двери, открывая темный коридор с низким потолком.

— Дженкс? — спросила я, подаваясь к проходу, освещенному только светом из лифта. — Ты уверен?

Под гудение собственных крыльев, перекрывающее тихий фон жужжания какой-то механики, он взлетел с моего плеча.

— Я включу свет. А ты нажми кнопку вестибюля перед тем, как выйти, чтобы подумали, будто ты ушла. Ладно?

Я так и поступила. Дженкс неярким светлячком метнулся прочь и исчез. Наверняка в лифте была камера наблюдения, но Дженкс ее должен был обезвредить. Я пошла за следом пыльцы пикси, крепче прижимая к себе сумку. Здесь было прохладнее. Не как на улице, но все же холодновато.

— Дженкс? — окликнула я его, и мой голос вернулся ко мне, отразившись от твердых стен и предметов. — Ты как в таком климате?

Повсюду были напиханы стулья, между ними оставлен широкий проход. Ковровое покрытие. Вряд ли этот этаж вращается, но если он как наверху, то подвижной будет только часть пола в форме кольца, вращающегося с неторопливостью часовой стрелки.

— Тинкины подштанники, ты хуже моей матушки, Рейч! — донесся далекий голос Дженкса.

— Я только про то, что здесь холодно.

Стулья сменились столами, уложенными друг на друга, поверхность к поверхности. Я подошла к открытому месту перед голыми черными окнами. Тот же вид, что из ресторана, и если прижаться головой к стеклу, видна будет Фаунтейн-сквер. Мы не двигались, но скрежет механики слышался явственно. Может, здесь слишком шумно?

— Нашел свет! — крикнул Дженкс, и яркий свет сразу брызнул от утопленных в потолке светильников.

Я дернулась, сжалась, присела ниже уровня окон.

— А притушить нельзя? А то меня весь Цинциннати видит! Тут же лампы погасли, и прежде чем я успела встать, крылья Дженкса загудели мне в ухо.

— Извини, вполнакала тут не делается. Мне поискать?

Напрягая невидящие после яркого света глаза, я нашарила стул, лежащий на перевернутом столе.

— Не надо, внешнего света достаточно. Я просто устроюсь возле окна.

Дженкс встряхнулся, осветив пыльцой небольшой круг, и я поставила туда стул, положив сверху сумку. Рядом со стулом встал еще один, а третий футах в пяти за кругом.

— Как у нас со временем? — спросила я, копаясь на ощупь в сумке и чувствуя, как сворачивается под ложечкой узел. Наконец глаза снова привыкли к темноте.

Дженкс сел на спинку стула, стоящего в круге. Я узнала тканый узор — только вчера на таком стуле сидела.

— Меньше двух минут.

— Ну почему я всегда все делаю в последний момент? — спросила я, бросая джинсы на ближний стул. У меня в мыслях всплыл образ восьмилетней давности — голый Пирс на снегу, — но я усилием воли прогнала видение, выкладывая остальную одежду. Туфли дала Айви, и они пахли вампиром. Я не стала спрашивать, просто сказала «спасибо». На кучу одежды я выложила пейнтбольный пистолет, а мамин тигель-камень положила на второй стул. С учащенным пульсом поставила на подоконник три бутылки. Почти готова.

Провела руками по платью, вытирая влажные ладони, — несмотря на холод, меня прошибло потом, а в таком платье это будет видно.

— Ну все.