Общеполитическую дискуссию прервал сам умеренный политик. Костик пришел с просьбой пристроить паренька. Паренька никуда не брали на работу из опасения, что он может убить работодателя. Костик решил, что, быть может, мальчонка в русской мафии на что-нибудь сгодится. Постановка вопроса в целом была верная, да и паренек с напевной фамилией Гельфенбейн был хорошо мне знаком по отделению судебно-психиатрической экспертизы.

Гельфенбейн убил старушку из самых благих побуждений. Гуманист — он и в белой горячке гуманист. Казацко-еврейское семейство Гельфенбейнов прибыло на постоянное место жительства в Офаким в промежутке между Яблочным спасом и Днем независимости Израиля. Еврейскую часть семейства олицетворял собой сам Михаил Маркович Гельфенбейн, человек трудной судьбы и большого дарования. Уже в школе юный Миша обратил на себя внимание картинами высокого патриотического звучания. Он одинаково хорошо владел всеми жанрами изобразительного искусства. Однако, даже глядя на невинный натюрморт в его исполнении, хотелось рвать и метать врагов и добиваться новых трудовых успехов. Карьера его складывалась блистательно, несмотря на напевность фамилии. Заслуженным художником Кабардино-Балкарии он стал в 30 лет. Однако банальное, могучее, всепоглощающее пьянство привело его к тому, что свое тридцатипятилетние он встретил в качестве грузчика магазина в столице Еврейской автономной области, городе Биробиджане. Его жена, владелица магазина, серьезная женщина зрелого возраста, из уссурийских казаков, одна воспитывающая пятнадцатилетнего сына и давно собиравшаяся поменять берега полноводного Амура на Америку, Германию или, на худой и обрезанный конец, Израиль. И этот худой конец предприимчивая казачка увидела в еврейском грузчике. Была сыграна шумная свадьба, и начались суровые будни фиктивного брака.

Светлана Андреевна действовала энергично, но процесс пошёл с трудом. Выяснилось, что прежде чем выпустят, нужно прожить в браке не менее двух лет. С каждым днем хотелось в Израиль всё сильнее. Светлане Андреевне снился Иерусалим. В качестве доказательства не фиктивности брака Светлана Андреевна с трудом забеременела.

По приезде в Израиль токсикоз только усилился. На удивление всем, Гельфенбейн завязал, удачно продавал картины на пешеходной улице в Офакиме и даже получил один серьезный заказ во время выборов в мэры. Клиент остался доволен гельфенбейновой работой. Но после рождения девочки Михаил вновь тяжело запил. После трех недель более чем интенсивной алкоголизации, в течение последних пяти дней не сопровождавшейся закусыванием, с бывшим заслуженным художником Кабардино-Балкарии случился эпилептический припадок, что и привело его в неврологическое отделение больницы им. Вороны.

К вечеру того же дня Гельфенбейн ощутил сильную тревогу. Ни о каком сне не могло быть и речи. К полуночи его худшие ожидания подтвердились. Через прозрачную перегородку Гельфенбейн увидел какие-то маленькие уродливые существа, которые при ближайшем рассмотрении оказались чудовищами с полотен испанского художника Гойи. Уродцы прыгали вокруг старухи и зловеще хихикали. В старухе Гельфенбейн с удивлением узнал боярыню Морозову.

— Как она постарела за эти годы, — подумал пьющий художник. — И как она могла попасть в Израиль? За еврея, наверное, замуж вышла, а как еще.

Но его праздные размышления были прерваны быстро развивающимися трагическими событиями. Из старушечьего рта торчал шланг, подключенный к работающему компрессору. Старуха дышала тяжело и с хрипом. Она явно задыхалась.

— Это черти, — понял Гельфенбейн, — они подключили ее к канализации и накачивают говном.