Леня заказал блюдо под названием «На абордаж».

Официант исчез так же бесшумно, как появился, и Евгений продолжил свой рассказ:

– В последние дни… после смерти своей жены мой дядя буквально не находил себе места…

– Это неудивительно. – Маркиз пожал плечами. – Смерть близкого человека была для него тяжелым ударом…

– Дело не в этом. Его словно подменили. Он был невероятно напуган. Он пугался каждого звонка, каждого стука в дверь. Прежде чем войти в комнату, долго выжидал на пороге, словно боялся внезапного нападения… и еще… он как-то попросил у меня прощения, не объяснив за что… а потом, сразу после его смерти, мне позвонил адвокат и сообщил, что дядя завещал мне все свое имущество, в том числе дом с участком в поселке Суоярви Выборгского района.

Произнеся последние слова, Евгений замолк. Его взгляд остановился, казалось, он вглядывается во что-то, чего не видит никто, кроме него. Во что-то, расположенное за спиной Маркиза.

– Что это за дом? – спросил Леня, когда молчание затянулось и стало невыносимым.

– Старая развалюха, – ответил Евгений, словно очнувшись. – Честно говоря, я думал, от него уже ничего не осталось. Я был там двадцать лет назад, совсем ребенком, так он уже тогда казался призраком дома. Замшелый, вросший в землю… это была настоящая избушка бабы-яги. И обитала в нем самая настоящая баба-яга…

Он снова замолчал. Возле стола появился официант, толкая перед собой сервировочный столик. Он поставил перед Маркизом большую тарелку, на которой были тушеные овощи с бараниной, а затем снял крышку с огромной сковороды, в которой шипело и скворчало жареное мясо четырех сортов.

– «Мечта голодного пирата»! – торжественно объявил он и принялся накладывать мясо на тарелку Евгению. Затем он выставил на стол мисочки и бутылочки с соусами и наконец удалился.

– Я был тогда совсем ребенком, – повторил Евгений.

– Это змеиную матерь, что ли? – и неприязненно сплюнула в дорожную пыль.

В общем, пришлось самим искать дорогу. Андрей Иванович несколько раз выходил, чтобы подтолкнуть машину. При этом он кашлял и вытирал бледный лоб платком. Несколько раз они заезжали в тупик, возвращались в поселок, но наконец выехали на большую поляну, посреди которой стояла приземистая изба, крытая потемневшей дранкой. На покосившемся заборе висели чугунки и глиняные горшки, на крыльце умывался большой черный кот. В стороне от дома паслась на привязи коза, тоже черная.

Андрей Иванович заглушил мотор, и наступила странная, гнетущая тишина. Маленький Женя выскочил из машины и побежал к дому, он хотел поиграть с котом, но дядя окликнул его. И голос его прозвучал так странно, так напряженно, что Женя остановился как вкопанный. И очень вовремя: у него из-под ног с тихим шипением уползла большая серая змея и скрылась в зарослях крапивы…

Через минуту на крыльце показалась маленькая сгорбленная старушонка в сером поношенном ватнике и обвязанном вокруг головы черном ситцевом платке, концы которого торчали в стороны, как кривые рожки.

– Кого черти принесли? – прошамкала эта баба-яга, приложив руку козырьком и вглядываясь в приезжих. – А-а, это ты, Андрюша… а это племянник твой… вырос, вырос…

– Мы вам, Варвара Тихоновна, от Липы лекарства привезли, – сообщил Андрей Иванович с некоторой робостью и опять глухо закашлялся.

– Ах, лекарства… – отозвалась старуха с явной насмешкой. – Ну, вы в дом-то заходите… Вася, принимай гостей!

Черный кот перестал умываться, поднял хвост трубой и вошел в дом, оглядываясь через плечо.

Гости проследовали за ним.