К счастью, Ухо вышел на связь без промедления. Леня попросил его как можно скорее выяснить местожительство Кухарчука Василия Петровича, в девичестве Ипатова. Он решил подсунуть конкурентам настоящего Ипатова и поглядеть, что из этого выйдет.

– Фамилия знакомая, Кухарчук… – протянул Ухо. – Ты его откуда знаешь?

– Да не знаю я его и знать не хочу! Он мне для дела нужен!

– На твоем месте, – серьезно сказал Ухо, – я бы с ним никаких дел не имел и вообще держался от него подальше. Это человек серьезный, он сам выбирает, с кем ему дела вести.

– Да ты о ком говоришь-то? – удивился Маркиз. – Вот этот самый чужой муж Кухарчук Василий Петрович? Который при живой жене на другой женился, для этого себя покойником объявив? Он, что ли, серьезный человек?

– Не, это не тот. Того зовут Павел Степаныч, большой авторитет. У меня парень знакомый водителем у него уже три года, недавно как раз новый «мерс» на профилактику пригнал. Сам он в Вырице живет, там на берегу реки целый дворец отгрохал, даже церковь есть и статуи разные, как в Пушкине, Павловске.

– А церковь-то зачем? – полюбопытствовал Маркиз.

– Ну, сам-то сейчас болеет сильно, поскольку на зоне здоровье подорвал, вот решил, что пора о душе подумать. Но хоть и болен, однако хозяйство свое железной рукой держит. Мне водитель-то рассказывал: у него для каждого мероприятия свой особый день. В понедельник, допустим, приезжают к нему деловые вопросы решать. Во вторник – финансовый консультант из банка или насчет акций. В среду – компаньоны, в четверг еще кто-нибудь, а по пятницам его дочка навещает. Порядок такой заведен, и не дай Бог отменить, очень рассердится…

– Дочку Валентиной зовут? – рассеянно поинтересовался Маркиз. – Ну да, Кухарчук Валентина Павловна… По пятницам, говоришь? А сегодня как раз пятница…

Так они жили, неуклонно повышая свое благосостояние, и душа Галины Евгеньевны радовалась, глядя на свой дом – полную чашу и на растущий счет в банке. Правда, в последнее время она несколько ослабила туго натянутые вожжи, занялась собой – все же годы идут, нужно соответствовать. И еще она завела Энни – очаровательную собачку породы чихуахуа. Энни вошла в ее душу и заполнила ее целиком, Галина Евгеньевна отдала ей весь оставшийся запас любви и нежности и даже перестала контролировать и воспитывать мужа.

За то и получила. Как видно, судьба, щадившая ранее Галину Евгеньевну, решила отыграться на ней по полной программе.

Начать с того, что неожиданно умер муж. То есть не умер, а погиб в автокатастрофе в чужом городе, и холодный официальный голос сообщил ей об этом только через три дня.

Галина Евгеньевна выдержала этот удар, ведь у нее оставались дом – полная чаша, фирма, приносящая стабильный доход, счет в банке и собачка Энни.

Далее выяснилось, что фирма находится на грани банкротства, а счет в банке пуст.

Галина Евгеньевна пошатнулась, но не сломалась. Она перешерстила всех в банке, кого-то запугала, кого-то подкупила и выяснила, что деньги со счетов фирмы и личного счета мужа ушли совсем недавно. И что, по недостоверным данным, ушли они в Петербург, то есть в тот самый город, где погиб в автокатастрофе ее муж, когда был там в командировке.

Галина Евгеньевна собралась быстро, как солдат на марше, – прихватила собачку Энни, пару черных траурных костюмов, сняла с карточки оставшиеся деньги и полетела в Петербург, решив не предаваться скорби попусту, а ковать железо, пока горячо.

В Петербурге она наняла частного детектива и несколько дней жила спокойно в гостинице, отгоняя дурные мысли.

И только после отчета детектива она почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног.