Разрываясь между любовью к оставшимся в живых сыновьям и жаждой отомстить за Майкла, Лучано пришел к выводу, что поступил правильно. Он всегда будет ощущать вину, нести ее тяжесть в одиночестве, потому что не сможет ни единой живой душе признаться в том, как сильно любил и как боялся потерять… Да, боялся.

Глава 8

София ждала этого дня с самого рождения ребенка. Рано утром, около пяти часов, монахини собирались к мессе. Окна в детских спальнях были еще зашторены. Она поставила чемодан на пол возле колыбельки спящего сына и ласково погладила его по щеке. Мальчик открыл глаза. Тогда София взяла его на руки и крепко прижала к груди. Последние несколько месяцев ей приходилось много работать, и она редко видела сына.

– Т-ш-ш, тихо, мой сладкий, все хорошо… Это я, твоя мама… Т-ш-ш…

Малыш зевнул и уткнулся ей в шею, тихонько посапывая. Боясь разбудить остальных детей, София положила его обратно в кроватку. Он тут же начал кричать.

В дверях появилась сестра и, уперев руки в бока, нахмурилась. София сняла с шеи золотое сердечко и потрясла им перед лицом малыша. Она часто играла с ним так, наблюдая за тем, как мальчуган старается поймать медальон пухлыми ручками. Обычно он успокаивался после игры, ритмичные движения золотого сердечка навевали на него сон.

София дождалась, пока сын заснет, и хотела было надеть медальон на шею, но передумала и надела его на сына.

Когда она на цыпочках выходила из спальни, снова появилась сестра. Она критически оглядела ее чемодан и бросила укоризненный взгляд в сторону кроватки. Как часто она бывала свидетельницей подобных прощаний… Странно, от этой хорошей девочки она такого не ожидала.

– Я вернусь через несколько дней. Вы ведь позаботитесь о моем сыне?

– Вы знаете правила, – поджала губы сестра. – Спустя три месяца его отдадут на воспитание, как остальных.

София изо всех сил сжала ручку своего дешевого чемоданчика, чтобы не наброситься на сестру.

– Он не такой, как остальные. Он мой сын, – горделиво выпрямившись, возразила София. – Я возвращусь, можете не сомневаться. Мне нужно ненадолго съездить в Палермо по делу.

– И все же вам придется подписать бумаги, это общее правило.

– Я знаю, – отозвалась София. – Я уже подписала их, сестра Матильда. Если вам нравится попусту переводить бумагу, пожалуйста! Я вернусь за своим сыном. – С этими словами она вышла.

До поезда у нее оставалось много времени, и она сидела на платформе, греясь на солнышке. На душе у нее было легко и спокойно от сознания того, что она поступает правильно.

Однако по мере того, как поезд подходил к Палермо, ее уверенность сменилась гневом. Она стала нервно теребить юбку, не зная, чем занять руки. Что, если они откажутся принять ее или Майкл не захочет признать своего ребенка?

Сомнения не покинули ее, когда она сошла с поезда и сняла номер в дешевом отеле, где приняла душ и переоделась. Придирчиво осмотрев себя в зеркале, она еще больше расстроилась: платье немодное, туфли из грубой кожи, да и сама она какая-то худая…

– Это потому, что я работала как проклятая, – оправдала она саму себя и тщательно причесалась. Тяжелые густые волосы волнами легли ей на плечи, и даже при своем самокритическом настроении ей пришлось признать, что они красивы. Она вплела в них ленту и подмигнула своему отражению. Правда, туфли не перестали раздражать ее, но общий вид оказался вполне удовлетворительным.

София долго прождала автобус, который высадил ее в полумиле от виллы «Ривера».