Психолог Бруно Беттельхейм попал в концлагерь

И там в тяжких, невыносимых условиях старался наблюдать за другими людьми. Он в уме писал книгу; иначе никак нельзя было создать свой труд. Только во время тяжелой работы, страдая от голода, запоминать все и делать выводы…

И вывод он сделал такой: во время испытаний первыми ломаются и гибнут два типа людей.

Тепличные неженки, которых мама закармливала пирожными и укладывала спать на пуховые перины. Они не знали ни тягот, ни труда, ни лишений, ни ограничений. И, конечно, сразу ломались, морально слабели и погибали.

Но вот странное дело: люди, которые родились и выросли в нищете, те, кто был гоним и отвергнут, те, кто переносил массу страданий и лишений с детства, тоже погибали очень быстро.

Но как же так? Ведь они имели огромный опыт страданий и ударов судьбы, они и так жили плохо, питались скудно, переживали много горя и обид? Они вроде бы должны были натренироваться и закалиться в лишениях?

Нет. Дело в том, что страдания накапливаются. Боль умножается. Лишения разъедают душу. И потом, во время испытаний, человеку уже не хватает сил противостоять несчастьям и ударам. Происходит эффект накопления, он ослабляет силы для борьбы за жизнь.

И в мирной жизни два этих типа людей быстрее поддаются болезни и горю. Их легче всего сломать.

Выживают и спасаются чаще всего те, кто знал и хорошее, и плохое. Кого кормили изредка пирожными, но иногда давали подзатыльник, метафорически. Кого любили, но наказывали.

Кто имел друзей, но и с врагами сталкивался. Кто болел, но выздоравливал и снова работал. У кого плюсов в жизни было столько же, сколько минусов. Черное чередовалось с белым; плохое – с хорошим. Вот такие люди более живучие и умеют сохранить себя в трудных условиях.

Стрессы накапливаются, вот в чем дело. И боль копится в душе. Это ослабляет нас.

Поэтому прочь тех, кто причиняет нам страдания и старается уколоть. Мы не в лагере, к счастью. И можем за себя постоять или уйти от злых людей. И делать это обязательно надо. Потому что в решающее время испытаний мы можем оказаться слабыми. Нам может не хватить сил.

А избегать жизни с ее плюсами и минусами не надо. Это держит нас в тонусе и может спасти в нужное время…

Личные вещи – это немного мы сами

Недаром настоящие экстрасенсы, люди, обладающие высокой чувствительностью, могут по вещи узнать многое о ее владельце.

Очень многое: прошлое, характер, привычки, здоровье… Особо мистического в этом нет. Есть не совсем понятное нынешней науке. Но известно, что система сохраняет на себе след от соприкосновения с другой системой.

Поэтому так неприятно, когда чужой берет нашу личную чашку или садится на наше место. Даже ребенку неприятно, когда берут его игрушки – единственное его ценное имущество.

И неприятно, когда кто-то берет его тарелку. «Это мое!» – открыто говорит дитя. «Мое» – это почти «Я», это часть нашего «Я».

Шаман стремится завладеть личными вещами жертвы, если практикует черную магию, так пишут этнографы и антропологи. И через личную вещь старается нанести вред объекту магии, так было еще в первобытные времена.

Личная вещь – это то, что мы считаем только своим. «Кто ел из моей тарелки и спал в моей постельке?» – разгневанно спрашивают медведи в сказке. И наше подсознание спрашивает так же. Таким же разгневанным голосом.

Есть не только личные вещи, есть еще «наше место», особое место в доме, которое мы считаем своим. Насиженное место, так сказать.

К одной женщине заходила пожилая соседка и всегда садилась на ее место – на табуретку у окна на кухне.