Сердце выскакивало из груди. Катер быстро мчался вперед. А в лицо им летел обсидианово-черный Акколь.

* * *

Есть вещи, которые ты вдруг понимаешь ясно и абсолютно. Не можешь себе объяснить это знание. И уж, тем более, не можешь понять, как тебе добиться этого. Но понимание, что должно быть именно так — кристально ясное.

Он не может отпустить Лису. Не может. Лис все понимал. Что она принадлежит другому миру. Что остаться здесь для нее — значит, пожертвовать многим, если не всем. Что он для нее — не пара вовсе. Лиса — белая кость, кандидат наук. А он всю жизнь умел работать только руками. Захочет ли она остаться с ним?

А иначе — что? Что, он сможет отпустить ее? Позволит, чтобы она уехала куда-то? Пусть не сейчас, но потом?! А как же Матвей? У них общий сын, между прочим! И не только в сыне дело. Сам Лис как будет без нее? Приворожила же. Приворожила.

Он наклонился и вдохнул аромат ее волос.

— Лиса… Лиса, не уезжай.

— Ну… я, вроде бы… и не уезжаю.

Не сказанное «пока» унес встречный ветер.

— Совсем не уезжай. Останься здесь.

Она молчала. А Лис положил руки ей на плечи и прижался. Лиса дрожала. Это от непривычки управления катером? Или от чего-то еще?

— Останься. Останься с нами. Со мной. Я… я не могу тебя отпустить.

Все это звучало как-то не так. Униженно. Жалко. Если бы он мог ей предложить… Но имеет ли Лис право?.. Он никогда не узнает, если не спросит.

Его пальцы скользнули с ее плеч, легли на штурвал, поверх ее пальцев. Лиса шумно выдохнула и откинулась назад, на его грудь.

— Останься здесь. Будь моей женой.

В лицо бил холодный и свежий апрельский ветер.

— Почему ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?

— Вообще-то, у нас уже ребенок есть.

— Только поэтому?

— Еще потому, что я жить без тебя не могу. Я люблю тебя, моя Лиса.

Она вдруг резко вытащила свои руки из-под его ладоней, развернулась и прижалась. Руки ее легли на его плечи, а губы прижались к шее. Туда, в шею, Лиса что-то шепнула. Но, оказывается, беззвучное «Да» Лис в состоянии услышать кожей. Или сердцем.

А потом Лиса приподнялась на носочки и шепнула ему на ухо: «И я тебя люблю, мой Лис».

Белый катер летел по заповедному Белому озеру. На катере, обнявшись, стояли двое. Высоко в небе парила птица. На высоком увале стоял охотник и просто смотрел.

Эпилог

Белоснежный красавец катер мягко ткнулся острым носом в берег. На его левом борту синими с наклоном буквами написано «Чыйрак». Капитан спрыгнул на берег.

— Готов?

Тот, кого спрашивали, ответить не успел, потому что его перебил громкий окрик.

— Анатолий Иванович, подождите!

Лис не удержался, поморщился, оборачиваясь. Он так и не привык к этому обращению по имени-отчеству. Первое время неконтролируемо, почти по-детски бесился. Пока Лиса ему однажды не сказала: «Ну, ты же директор заповедника. Тебя положено называть по имени и отчеству. Можешь считать, что это очередное прозвище. Для меня ты всегда будешь моим Лисом». И эти слова его примирили со всем. В том числе, и с тем, что его называют Анатолий Иванович.

Лис вообще до сих пор понять не мог, как он дошел до жизни такой. Словно зацепилось в зубчатой передаче одно колесо за другое — и закрутилось-покатилось.

Мать встала на ноги. Не сразу, но совсем, окончательно. Так же окончательно Янар заявил, что никуда из родных мест не уедет. Теперь они жили с мамой вдвоем, их гостевой дом пользовался большой популярностью у туристов, а на Акколе снова царствовал капитан по фамилии Лисовский.