– Насколько я понимаю, это все, чего удалось добиться, – с горечью сказал Майк. – Кровопролитие и страдания длились годами – и ради чего? Ради соглашений, которые могли быть подписаны в любой момент? Ведь война окончена только для Америки. Для Вьетнама она будет продолжаться до тех пор, пока он не обретет целостность и вновь не станет единой страной.

Майк закончил перевязывать ребенка, Серена вынесла его из барака и передала взволнованной матери. Через десять минут их должен был забрать армейский вертолет. Невзирая на то что в их помощи нуждалось множество женщин и детей, сегодня они более не могли продолжать прием.

Серена вошла в барак. Майк собирал докторский саквояж, но, как только она показалась в помещении, он замер, бросил на нее взгляд и неожиданно резким голосом осведомился:

– Полагаю, война закончена и для вас?

– Вы имеете в виду – из-за того, что военнопленные получают свободу?

Майк кивнул. Стоял январь, и тем не менее было очень жарко. Жестяная крыша раскалилась от солнца. По земле шествовала колонна рыжих муравьев, огибая ноги Серены и Майка. Серена подумала о Бостоне и Лондоне, о Бедингхэме.

– Нет, – после паузы сказала она. – Для меня война не закончилась. Я не покину Сайгон – по крайней мере, навсегда – до тех пор, пока меня не заставят обстоятельства.

Послышался едва различимый шум мотора приближающегося вертолета.

Майк поставил саквояж на землю и озадаченно произнес:

– Не понимаю. Вашего мужа отпускают на волю после шести лет кошмара, и вы говорите, что не добираетесь уезжать из Сайгона. Не вижу в этом смысла.

– Увидели бы, если бы знали факты.

– А именно?

Вертолет пошел на посадку, и Серене пришлось повысить голос:

– Он меня больше не любит! Незадолго до того как его сбили, он написал мне, что хочет развестись!

– И, невзирая на это, вы приехали сюда?

В его голосе прозвучало такое недоверие, что Серена улыбнулась:

– Я не знала об этом, когда отправлялась сюда. Я прочла письмо гораздо позже.

– Вы все еще любите его?

Серена покачала головой:

– Нет. И вероятно, никогда не любила. Мы тогда были глупыми юнцами с замашками бунтарей. В сущности, мы так и не стали по-настоящему мужем и женой. Мы тайно обвенчались, только чтобы насолить родителям. Потом была грандиозная свадьба, но уже несколько часов спустя нас разделили тысячи миль, и я вновь увиделась с ним лишь за пару дней до его отправления во Вьетнам.

За стенами барака лопасти вертолета молотили воздух, пригибая к земле верхушки деревьев.

– Так зачем же?.. – В голосе и взгляде Майка угадывалось громадное облегчение.

– Вы спрашиваете, зачем я приехала сюда? – Серена равнодушно пожала плечами. – Думаю, к этому меня подтолкнули угрызения совести. По причинам слишком сложным, чтобы объяснять их сейчас, я чувствовала себя виновной в том, что Кайл завербовался в армию, а значит, и в том, что с ним случилось во Вьетнаме.

– Бред сумасшедшего, – отозвался Майк, не обращая внимания на крики с улицы, требовавшие, чтобы они немедленно поднялись на борт поджидавшего «Хью».

Серена рассмеялась, охваченная внезапной беспричинной радостью. В ближайшие дни Кайла освободят. Она встретит его дома и вернется в Сайгон к Майку. Вот чего она хотела, сама не сознавая этого, – хотела уже очень, очень давно.

– Да, это было глупо, но в тот момент я рассуждала именно так. С тех пор все изменилось. Теперь я знаю, что человек не должен взваливать на себя ответственность за поступки других людей.

Второй пилот вертолета бежал к ним по грязи сухой, растрескавшейся от жары земли.