Невдалеке от общежитий в парке тоже были оборудованы лужайки для отдыха. Ни скамейки, ни столы, как возле учебных корпусов, администрация тут не устанавливала, оставив побольше места, чтобы и мяч погонять, и летний театр устроить, и раскинуть палатки во время студенческого фестиваля. Вот и сейчас на одной из лужаек что-то происходило. Зная, что в таких местах, подальше от строгих профессорских взоров, часто собираются разные интересные компании, Эни подошла чуть поближе. И настроение у неё опять испортилось. Сборище из двух десятков людей и хуманов, то есть, сходных с людьми видов, рассуждали о политике. Нет, строго говоря, ничего крамольного, никто не хвалил Сопротивление, не призывал к борьбе против власти. Но выступали очень эмоционально.

— Я не понимаю, — горячился один из парней, чагрианин, — зачем власти нашей Империи дискриминирует всех, кто не принадлежит базовой линии? Негуманоиды ладно, звёзды бы с ними, у них сам принцип мышления может отличаться. А вот нас, нас за что? Мы честные граждане, не бандиты, не мятежники и тоже хотим жить и делать карьеру.

— А женщины чем хуже мужчин? — поддержала его местная студентка Лисава, Эни хорошо её знала. — Из военного флота почти всех поувольняли, даже диспетчеров и врачей! Остались одни секретарши. И в администрациях так же, будь ты хоть семи пядей во лбу, а дальше мелкой чиновницы не продвинешься.

— Вот и я говорю, — воодушевлённо воскликнул чагрианин. — Неужели Палпатин не видит, что творят его моффы и губернаторы?

— Наивный чампальский юноша, — скептически хмыкнул юноша-киффар. — Неужели ты думаешь, что в столь серьёзных вопросах решения принимают какие-то там губернаторы? Или что они поголовно сговорились за спиной Императора?

— Ты хочешь сказать… — начал чагрианин. Эни чувствовала, что диспут принимает опасный оборот. Ещё чуть-чуть, и эти трое наговорят себе на арест. А заодно загребут и всю остальную компанию. Как маму.

Усилием воли собрав в ближайшем фонтанчике маленькую, с фасолину, каплю воды, Эни примерилась и с расстояния в десяток метров опустила её за шиворот чагрианину. Раздавшемуся воплю позавидовал бы гигантский ракопаук в брачный период. Эни спряталась за дерево и, отодвинув от правого уха лекку, вслушивалась в какофонию поднявшегося переполоха. Публика выясняла, с какого дерева могла сорваться капля, и не липкая ли это смола, которая трудно отстирывается. В итоге компания диспутирующих решила сняться с места и перейти куда-нибудь на открытое место. Некоторые вспомнили, что у них есть неотложные дела, на что, собственно, и рассчитывала коварная Эни, и отправились восвояси. И всё же девушка была не вполне довольна результатом. Отвлечь всю компанию от темы не удалось. Оставшиеся могли усесться где-нибудь ещё и продолжать копать самим себе яму. Придётся, видимо, засветиться.

Эни быстрым шагом обогнула компанию по большой дуге и возникла перед ними, будто и шла навстречу. Напустив на себя жутко деловой вид, спросила, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Народ, вы не встречали тут доцента Чевич? Мне сказали, она здесь где-то на территории общежития.

— Да что ей здесь делать? — махнул рукой бреганский студент по фамилии Троец. — Небось, она дома уже.

— Не знаю, — пожала плечами Эни, — ребята будто бы видели где-то неподалёку.