Однако прежде, чем что-то предпринять, я должен знать, в чем, собственно, дело.
— Вы узнаете все. Сердце приказывает мне открыться вам. Всему виной любовь, беззаветная и несчастная.
— Так я и думал. Несчастная любовь — это муки, разбивающие сердце вдребезги, — высокопарно воскликнул я, хотя о любви знал только понаслышке.
— Ваши слова еще больше расположили меня к вам. Вам уже пришлось страдать от любви.
— Пока еще нет, — сознался я, чтобы не слишком завираться.
— В таком случае, вы счастливый человек! А я, увы, натерпелась больше, чем одно человеческое сердце способно вынести. Моя мать была мулаткой. Я обручилась с белым юношей, сыном плантатора. Наше счастье рухнуло, как карточный домик, потому что отец жениха не пожелал принять в семью цветную девушку. Поэтому я очень сочувствую молодому человеку, которому уготована такая же жестокая судьба.
— Он влюблен в мулатку?
— Да. И его отец тоже решительно против брака. Коварством он добился от молодой леди расписки о том, что она отказывается от счастья и никогда не соединится с любимым.
— Какой бессердечный отец! — воскликнул я с хорошо разыгранным возмущением, чем опять завоевал одобрительный взгляд женщины.
Хозяйка пансиона приняла россказни Гибсона за чистую монету и растрогалась до глубины души. Наверняка она рассказала ему историю собственной любви, а он сразу же сочинил сказку, при помощи которой ему и удалось добиться ее сочувствия и благовидно объяснить необходимость так поспешно покинуть ее гостеприимный дом. Для меня же было очень важно узнать, что Гибсон теперь скрывается под именем Клинтон.
— Да, именно бессердечный! — искренне согласилась она с моим не очень искренним мнением. — Однако Уильям остался верен любимой, привез ее сюда и поместил в одном из пансионов поблизости.
— Тогда я не понимаю, что принудило его покинуть Новый Орлеан.
— Его стали преследовать.
— Значит, отец приказал выследить его?
— Да. Он послал сыщика, негодяя, который со злосчастной распиской в руках преследует Уильяма и гоняется за ним по пятам из города в город. (В глубине души я потешался над простодушной женщиной, которая столь сердечно беседовала с «негодяем».) Это полицейская ищейка. Он должен поймать Уильяма и препроводить в Нью-Йорк.
— Секретарь мистера Олерта описал вам внешность негодяя? — спросил я, надеясь получить кое-какие сведения о себе самом.
— Да, и очень подробно. Вполне возможно, что он разыщет квартиру Уильяма и навестит меня. Но я устрою ему достойный прием. Я уже обдумала каждое слово. И от меня он не узнает, куда уехал бедный юноша. Я направлю сыщика по ложному следу, в противоположном направлении.
Хозяйка перечислила приметы сыщика и даже назвала его, то есть мое, имя. Описание было верное, хотя и не очень лестное.
— Я жду его с минуты на минуту, — продолжала она. — Когда мне доложили о вас, я была убеждена, что это он. К счастью, я ошиблась. Вы не способны преследовать влюбленных, разрушать их сладкое блаженство, не можете поступать так низко. По вашим добрым глазам я вижу, что вы непременно поместите в своей газете статью, в которой возьмете под защиту несчастных и заклеймите позором их преследователя.
— Я готов это сделать, но мне необходимо знать, где сейчас находится Уильям Олерт. Прежде всего я должен написать ему письмо. Вы, вероятно, знаете его местопребывание?
— Я действительно знаю, куда он отправился, однако не уверена, что ваше письмо застанет его там. Полицейского я бы послал на Север, но вам скажу правду: мистер Олерт уехал на Юг, в Техас. Он собирается в Мексику и искал пароход до Веракруса, но сейчас ни одно судно не идет туда, и ему пришлось сесть на «Дельфин», отплывающий в Кинтану. |