И Котик поднял свои усы (они были прелестны) и произнёс:

– Я единственный белый котик, когда-либо рождённый на берегу, и только я один, чёрный ли, белый ли, решил искать новые острова.

Эта встреча сильно ободрила его. Когда летом Котик вернулся домой, Матка попросила его жениться и завести хозяйство, так как он сделался взрослым крупным котиком с волнистой белой гривой на плечах, таким же тяжёлым, большим и свирепым, как Морской Ловец.

– Дай мне ещё один год, – сказал он ей, – вспомни, матушка, ведь именно седьмая волна забегает на отмель дальше всех остальных.

Удивительная вещь: одна из юных невест тоже решила не выходить в этом году замуж, и ночью, перед своим последним отправлением на поиски, Котик проплясал с ней «огненный танец» вдоль Луканнонской отмели.

На этот раз он направился к западу, так как напал на след огромного стада палтусов, а ему нужно было съедать, по крайней мере, сто фунтов рыбы в день, чтобы сохранять полную силу. Котик преследовал палтусов, пока не устал, потом свернулся и заснул во впадине близ холма на Медном острове. Он отлично знал берег, поэтому, когда около полуночи почувствовал, что его постель из трав слегка колышется, мысленно сказал:

– Гм, сегодня сильный прилив.

Повернувшись под водой, он открыл глаза, потянулся и, заметив какие-то огромные фигуры, которые шарили носами в мелкой воде и щипали тяжёлые бахромы водорослей, подскочил по-кошачьи.

– Клянусь волнами Магелланова пролива, – прошептал он себе в усы. – Кто же это?

Странные животные не походили ни на моржей, ни на морских львов, ни на котиков, ни на медведей, ни на китов, ни на рыб, ни на каракатиц, ни на раковины гребёнки, словом, ни на одно создание, которое когда-либо видал Котик. Они имели от двадцати до тридцати футов длины, были без задних ластов, с одними лопатообразными хвостами, как бы выдавленными из влажной кожи, а их невероятно нелепые головы поразили бы вас своим видом. Вот они перестали есть, поднялись почти вертикально, закачались, важно кланяясь друг другу и помахивая своими ластами, как толстый человек помахивает своими руками.

– Эхем, – сказал Котик. – Хорошая охота?

Большие животные ответили ему поклонами и помахали своими ластами; потом начали снова есть, и Котик заметил, что у каждого из них верхняя губа была разделена на две части, странное существо могло вытягивать обе её половины врозь, приблизительно на фут; потом оно сближало эти лопасти, и в разрезе между ними оказывался целый пук морской травы. Забрав пищу в рот, чудище принималось торжественно жевать её.

– Странный способ питания, – сказал Котик.

Они снова поклонились ему, и Котик начал терять терпение.

– Очень хорошо, – продолжал он. – Если у вас в передних ластах имеется лишний сустав, вам незачем всё время показывать его. Я вижу – вы кланяетесь очень грациозно, но мне хотелось бы знать, как вас зовут.

Расщеплённые губы зашевелились, искривились; водянистые зелёные глаза уставились на Котика, но ответа не последовало.

– Ну, – сказал Котик, – однако, вы безобразнее Морского Волшебника и обладаете ещё худшими манерами!

В эту минуту в нём вспыхнуло воспоминание о том, что прокричал ему большой поморник, когда он, тогда ещё юный одногодка, был подле острова моржей. Вспомнив же об этом, Котик ушёл под воду: он понял, что наконец встретил морскую корову.

Морские коровы продолжали барахтаться, пастись в травах и жевать их, а Котик принялся задавать им вопросы на всех наречиях, которым научился во время своих странствий.