— Маленькая глупая тварюшка! Неужели я забыл тебе рассказать?

— Мне всего четыре года, Великий. И это были не самые спокойные годы вашей жизни.

— Действительно. Тогда слушай и запоминай. Эта «сплетня» — чистая правда. Более того, не имея возможности слиться с Драконом, ОН никогда не получит всевластия.

— Но… Великий… зачем тогда?

— Вспомни, разве я приказывал пытать тех, кто распространял эту версию легенды?

— Нет, Великий. Они умерли легко. Это мечта любого истинного Упокоителя. Я понимаю, зачем вы это сделали. Вы одновременно наградили их за правдивость и пресекли распространение вредных сведений… Но я не об этом спрашивал…

— А о чем же тогда?

— Зачем… вся наша организация сделана такой? Если Судия не станет полноценным, какой смысл ЕМУ поклоняться? Я виноват, животному не положено спрашивать, но…

— Затем, что устроить Последний Суд ЕМУ хватит силы и без Дракона. Во всяком случае, с помощью Меча и нашей. А также затем, что ОН — наша единственная надежда. Мы можем убивать, но только Меч в ЕГО руках может даровать истинную смерть, вместо тоскливого скитания по Белой Равнине. Мы сами покараем грешных, если ЕМУ не хватит сил, но наградить праведных, избавив их от всех страданий двух миров, может только Судия.

— Да помню я это, помню… — проворчал фамильяр, сворачиваясь в клубок на столе. — Священные Постулаты, как же. Но если Постулат о всесилии Судии оказался ложью — откуда мне было знать, не окажется ли ложью Абсолютное Избавление?

— Нет, — серьезно сказал демон. — Это — не ложь. Клянусь вечными муками.

— Ну, тогда хвала Мечу, хозяин. Кстати, посмотрите на мальчишку. Он даром что напуган, а все ведь слушает и запоминает. Не слишком ли мы много при нем болтаем?

Свир сжался в комочек. Вот и все. Вот и смерть пришла, как ни крутился.

— Да пусть слушает, — снисходительно махнул крылом Эйменос. — Хоть какое развлечение перед смертью. Ты уже подготовил для этих четырех хороший ритуал?

— Простите, Великий, но… Я не уверен…

— В чем? — удивленно обернулся к ящерице верховный жрец. — В выборе ритуала?

— Нет, Великий. В том, что мы имеем право приносить в жертву тех, кого оставил в живых сам Белый Судия. Ведь это значит идти против ЕГО планов, каковы бы они ни были.

Демон даже присел на собственный хвост.

— В самом деле… Драк побери, как я об этом не подумал? Хотя… может, ЕГО план и заключался в том, чтобы они попали на наш алтарь? Ты этот вариант не рассматривал?

— Рассматривал, Великий. Раньше. Когда считал ЕГО всеведущим. Но когда мы говорим о человеке или существе, близком к человеку, нужно учесть, что ЕГО познания ограничены. Я теперь сомневаюсь, что ОН вообще знает о существовании Храма. А чтобы предвидеть путь от деревни, где мы их нашли, до алтарей, нужно быть прорицателем огромной силы.

— Ты прав… — демон поскреб когтем рог. — Скорее всего, Судия и впрямь хотел, чтобы пленники выжили. А значит, мы не имеем права и пальцем их тронуть. Память стереть — и то нельзя. А они слышали слишком многое…

— Я никому не скажу! — пискнул Свир, учуявший надежду на спасение.

— Скажешь. Мне же сказал… Даже без пыток. А если и не скажешь, так тебя просто прочитают, — Эйменос повернулся к фамильяру. — Есть предложения, что с ними делать?

— Усыпить и в кокон на сохранение? — не очень уверенно предположил рептилоид.