Лица под копной темных спутанных волос поначалу было и не разглядеть. Впрочем, и разглядывать-то его не хотелось – действительно, жабья морда. Огромный безгубый рот, бородавчатый нос картошкой, мутные слезящиеся глаза, правый еще и с белесым бельмом.

При всем притом Чорхголот очень любил украшения. Их было много – перстни на каждом пальце, а на некоторых и по два, целая связка ожерелий на жирной шее, браслеты с крупными драгоценными камнями и даже пирсинг в сосках в виде толстых золотых колец. Но все эти блестяшки только еще больше подчеркивали его уродливость.

Характер магистра вполне соответствовал его внешности.

Поначалу толстяк воззрился на нас с удивлением, будто ожидал увидеть кого-то другого. Затем зачем-то подался вперед, пытаясь перегнуться через прилавок и что-то разглядеть там. Даже принюхался, шумно вдыхая воздух волосатыми ноздрями. Наконец, положив сверток на стойку, скривился, с подозрением оглядел нас.

– Вы еще кто такие? – сварливо взвизгнул он. – Чего надо?

Голос у него оказался на удивление писклявым для такой туши, а зубы – длинными, узкими, как у крысы. Я все не мог понять, человек ли это вообще, или все-таки некое человекообразное страшилище вроде тролля. Больше склонялся ко второму варианту.

– Вы должны помнить меня, магистр. Я Доктор Носфераториус. Я уже делал покупки в вашей лавке. А это мои… слуги.

Алхимик прищурился, разглядывая всю нашу троицу своими подслеповатыми глазенками. Стинг же, развернувшись к Доку, окинул того изумленным взглядом, издавая сдавленные отрывистые звуки – что-то вроде едва сдерживаемого кашля.

– Да, слуги. Я потом все объясню. Так надо… – процедил, почти не разжимая губ, Док.

– Да хрен с ними, со слугами, – отмахнулся лучник. – Доктор Носфераториус?!

Он все-таки не сдержался и захихикал в голос.

– Чего? – обиженно засопел Сергеич. – Я давно хотел ник себе звучный взять. Больше подходящий для некроманта.

– Да, но… Доктор… Носфераториус? – давясь от смеха, переспросил Стинг. – Ты прям и в ай-ди это уже прописал?

– Да иди ты…

Док, похоже, не на шутку обиделся. И даже жезл его, изогнувшись в сторону Стинга, сложил из своих корявых деревянных пальцев нечто, явно напоминающее неприличный жест.

– Да, я тебя припоминаю, – наконец, нехотя кивнул жирный магистр. – Что тебе нужно?

Рыжий котяра, проснувшись, лениво зашагал по прилавку. Подобрался к выложенному хозяином свертку, осторожно обнюхал его и, фыркнув, помотал головой. А потом с места, без разбега, сиганул прямо на загривок алхимику. Тот даже не вздрогнул.

– В этот раз я пришел не за товарами, – вкрадчиво начал Док. – Видите ли, магистр, я настолько впечатлен вашим мастерством, что не устаю восхвалять его перед всеми, с кем мне доводится разговаривать. Я убежден, что во всем Артаре не найдется никого, кто мог бы даже отдаленно сравниться с вами в глубочайшем знании алхимии и в виртуозном владении ее инструментами…

Выражение морды Чорхголота постепенно смягчалось, а под конец тирады Дока на ней даже обозначилось что-то вроде улыбки.

– Продолжай… – благосклонно кивнул алхимик.

– Однако по этому поводу у меня как раз недавно вышел спор с моими слугами. Я много времени провожу с ними – они сопровождают меня в странствиях и защищают. Вы ведь понимаете – иногда под рукой нужно иметь пару дуболомов, чтобы не отвлекаться на вульгарные опасности.