– Не напали! – не сдавался Уаки. – Не напали, потому что мы были сильны и готовы к бою, у нас были ружья и много разного оружия, у нас был мудрый и храбрый вождь, и проклятые акавои в этом сами убедились. Вот почему они не напали на нас, и тебе это известно…

– А знал ли твой мудрый вождь, – взвизгнул кто‑то из приспешников Конауро, – что акавои, разбив варраулов и захватив много пленников, вернулись бы довольные на свою Куюни, а нас оставили в покое?

– Эй, вы, храбрецы, потише! – гневно крикнул я. – Варраулы – наши друзья, и прийти к ним на по мощь был наш трудный, но священный долг.

– Канаима лишил Ягуара разума!

Среди араваков поднялся возмущенный гул, словно в потревоженном рое злых ос. Арнак старался перекричать шум, и наконец ему это удалось:

– Конауро, вождь рода трусливых Кайманов, ты ошибаешься! Я много слышал об акавоях и знаю их непомерную гордыню и спесь. Мы вынудили их отказаться от нападения на нас. Они никогда бы нам этого не простили и, захватив Каииву, опьяненные легкой победой, тут же бросились бы на наше селение и Сериму. Я, Арнак, говорю: ты ошибаешься, вождь Конауро!

– Все равно, – донесся откуда‑то из‑под дальнего дерева странно изменившийся голос Конауро, – все равно, я думаю, как думал, и знаю, что потерял многих воинов моего рода понапрасну! Да падет проклятие на головы тех, кто в этом повинен!

В этот момент наш шаман Арасибо, сидевший до этого рядом со мной с опущенной головой, вдруг резко поднял ее и стал всматриваться в сумрак, туда, где находился Конауро. Как видно, он считал, что проклятия и прочее колдовство – лишь его, шаманское, дело.

– Конауро болен! – бросил он в мою сторону. – Канаима лишил его разума!

– Ты прав! – пробормотал я с горечью. – Меня это очень печалит.

Не все знали, как развивалась смертельная схватка между отрядом Конауро и акавоями. Я попросил Мигуэля рассказать воинам, как все было. Мигуэль, хорошо владевший языком араваков, начал с того, как шло сражение и как потом его отряд бросился на помощь воинам Хаки и Конауро…

– А раньше вы не могли подойти? – буркнул кто‑то из отряда Конауро.

– Не могли! Мы бросились сразу же, как увидели акавоев. Быстрее никто бы не смог…

– Все равно мои воины погибли зря! – яростно проревел Конауро. – Пусть будут прокляты те, кто втянул нас в это, пусть будет проклят главный виновник!..

И будто было мало слов этих, он стал метаться в безумном гневе, выкрикивая в экстазе страшные угрозы, Направленные, похоже, в мой адрес.

– Им овладел Канаима! – обеспокоенно шепнул Вагура. – Его надо усмирить!

– Надо, – буркнул Арасибо, и в глазах его сверкнула безжалостная твердость.

Шаман поднялся на ноги и стал пробираться сквозь толпу к Конауро.

– Иди за ним! – шепнул я Арнаку. – Как бы он чего с ним не сделал. Конауро должен жить!..

Спустя некоторое время Арнак вернулся и заявил, что все в порядке.

– Что значит: в порядке? – спросил я.

– Арасибо выкурил два раза дым из волшебной трубки в лицо Конауро, и тот упал без сознания.

– Черт возьми! Он отравил его?

– Да не беспокойся, Конауро придет в себя сегодня или завтра.

Происшествие с Конауро обеспокоило лишь немногих его приближенных, остальные требовали продолжать совет.

– Ты обещал говорить о том, что будет, – напомнил кто‑то.

– Да, обещал! Уаки прав, сказав, что акавои отказались от мысли напасть на Кумаку, потому что мы были готовы к бою.